Бас

— Расслабься. У меня здесь важная роль, и все согласятся, что я подхожу для неё как нельзя кстати. Я здесь, чтобы на мне срывали злость. Похоже, сейчас ваши силы уже на исходе. И учитывая то, что я могла слышать её крики из зала ожидания…

— Схватка на подходе, — снова предупредила Энн.

— Уберите эту озлобленную сучку из моего поля зрения, — сказала я.

— Это лучшее, на что ты способна? — Марта слегка зевнула. — Я думала, что к этому времени ты в самом деле будешь капризной маленькой девочкой.

— Ты — самый отвратительный человек, который мог бы здесь находиться.

— О, пожалуйста, — сказала она, сев рядом со мной и похлопав меня по плечу. — Ты уже использовала свои худшие оскорбления для Бена и Энн, а они — святые по сравнению со мной. Выпусти всё наружу.

— Боже, какое же ты дерьмо.

— Знаешь, я сидела там несколько часов, терпела вонючие памперсы и плачь маленьких, прелестных близняшек Джимми. И если твой ребёнок будет таким же, то можете не рассчитывать на мою помощь с присмотром за ним. — Положив руку на бедро, она взглянула на меня свысока.

— Как будто я позволю, чтобы мой ребёнок остался с тобой без присмотра, — зарычала я.

— Однако, у них милые имена. Лори и Джин. Гораздо приятнее, чем то, что выбрали вы. Мне действительно будет жаль вашего ребёнка, когда она пойдёт в школу.

— Бл*дь, я тебя ненавижу! — закричала я, каждый дюйм моего тела напрягся из последних сил.

— Скажи мне то, чего я не знаю!

— Знаешь, почему ты думала, что я бы никогда не подписала тот контракт? — разозлилась я. — Потому что ты настолько ничтожная, полагая, что весь мир такой же корыстный и эгоистичный, как и ты. Это называется проекцией.

— Вот это уже лучше, — сказала она. — Режешь правду-матку. Думаю, в конце концов, из тебя выйдет очень хороший психиатр.

— Психолог!

— Неважно, — она пожала плечами. — Можешь называть это любыми мудрёными терминами из колледжа, но ты не скажешь мне ничего, что я уже не слышала раньше.

— Сэм влюблён в тебя, тупую, недостойную суку, — зарычала я.

Её лицо побледнело.

— Что?

— Если бы ты не была такой бестолковой и самовлюбленной, ты бы заметила это ещё несколько лет назад.

— Тужься, — сказала Энн, сжимая мою руку.

— Ну же, дорогая, — сказал Бен. — Ты справишься.

Доктор Пир и Эми ожидали между моими раздвинутыми ногами каких-либо изменений. Все в этой сраной комнате завели одну и ту же песню: тужься.

Марта, видимо, уже оправилась от удивления и делала всё возможное, чтобы мозолить мне глаза.

— Хватит придуриваться, Лиз. Вытолкни уже этого ребёнка из себя. Живо.

— Я пытаюсь!

— Пытайся лучше, лентяйка! Тужься! — закричала она прямо мне в лицо. — Ну же!

— А-а-а! — Моя бедная невинная вагина открылась чудовищно, невероятно, неестественно широко. А затем плюх, и остальная часть моего ребёнка выскользнула прямо на руки доктора Пир. Мгновение спустя недовольный, слабый плач наполнил комнату, крошечный ребёнок замотал кулачками.

Мой ребёнок. Ух ты.

Я откинулась на спину от облегчения, просто пытаясь отдышаться. Энн заплакала. Бен наблюдал за нашим новорождённым ребёнком с нескрываемым восторгом. Марта ехидно улыбнулась мне. Корова.

— Знала, что тебе просто нужна была правильная мотивация, — сказала она, рассматривая свой идеальный маникюр. — Ненависть, подпитываемая гневом, сделала своё дело.

— Бестолковая, — пропела я ей насколько мне позволяло полное отсутствие энергии. Мы обе улыбнулись. Даже не знаю, почему.

Педиатр быстро осмотрела нашего ребёнка в то время, как плацента поспешно вышла из меня, и обо всём позаботились. Вот это да. Больше никогда. Никогда в жизни. Наверное.

— Дамы, представляю вам Гибсона Сандербёрд Роллинс-Николсона. — Бен осторожно передал мне моего завёрнутого в пелёнку, орущего ребёнка.

— Привет, малыш. Всё хорошо. — Боже мой. Внутреннее тепло, чистая любовь наполнила меня до краёв. Он притих, пронзительный крик превращался в едва слышный плач. Крошечный носик и ротик, и два маленьких голубых глаза уставились на меня. Копна тёмно-русых волос. — Взгляни на себя. Ты прекрасен.

— Он и правда прекрасен, — сказал Бен, позволяя Гибсону обернуть крошечным пальцем вокруг своего.

— Это «он», — сказала я, несколько опешив. — Вау.

— Мне было интересно, когда ты поймёшь это.

— А я была так уверена, что ты будешь девочкой. — Я покачала головой.

— Он идеален. — Энн смотрела на него с абсолютным обожанием.

Как ни странно, Марта так же смотрела на него. Я даже не представляла, что увижу её лицо таким мягким и поражённым.

— Мы назовём его в честь твоей любимой бас-гитары? — спросила я.

— Если ты не возражаешь. — Бен наклонился, запечатлев поцелуй на моём лбу. — Ты — умница, дорогая. Ты была на высоте.

— Извини, что вела себя так отвратительно.

Он рассмеялся.

— Ничего страшного.

— Гибсон Сандербёрд Роллинс-Николсон. — Я погладила пальцем его мягкую, сладкую щёчку. — Тебя любят.

— Точнее не скажешь, — сказала Энн, сжимая моё плечо. — Мы дадим вам двоим побыть наедине.

— Верно. До скорого. Милый ребёнок. — Марта последовала за сестрой, её брови опустились, а лицо стало задумчивым.