Бас. Любимица Иллари

Это рок всей волчьей породы, который при нарушении оборота неизбежно приводил к безумию. Поэтому же лохматые не могли бегать на четырех лапах дольше нескольких дней. Поэтому-то и цеплялись за исконно человеческие принципы и ритуалы. Каждый из них с рождения и до смерти был обречен бояться своего зверя. И это, с одной стороны, вынуждало их годами держать его на коротком поводке, а с другой – неизбежно ослабляло и делало одинаково уязвимыми в обеих ипостасях.

– Все, – бросила я, когда рана на плече Роара перестала кровоточить, а поверх нее легла крепкая повязка. – Теперь осталось только ждать. Если он не закончит оборот самостоятельно, то или сойдет с ума, или умрет.

– Ты чем-то можешь ему помочь? – с трудом подбирая слова, спросил Рокхет.

Я покачала головой:

– До ночи далеко. А днем луноликая не откликается. Но если у вас есть в запасе средство, уменьшающее боль, это поможет.

– Кажется, у меня что-то было. Специально у друидов заказывал перед отъездом, – встрепенулся Наран, убрав от мохнатого бока окровавленные ладони. – Сейчас! Вроде бы еще не все истратил!

Метнувшись к вещам, лохматый вскоре выудил оттуда глиняную баночку с густой желтоватой субстанцией и, вытащив пробку, показал мне.

– Нет, – сморщила нос я. – Слишком густое. Он должен это выпить.

– Так можно же воду нагреть! Друиды говорили, что в растворенном виде оно тоже работает! – воскликнул волк и, поймав выразительный взгляд вожака, тут же помчался за котелком.

Я молча пожала плечами – пусть делает, все равно у нас нет других вариантов.

– Я поищу в лесу травы, – тем временем уронил Рокхет, ни на кого конкретно не глядя.

Я снова промолчала и даже головы не повернула, когда вожак ушел за кусты и, судя по шуму, сменил ипостась. Все, что могла, я для мальчика уже сделала. И теперь могла лишь морально поддерживать измученного волчонка в надежде, что зелье будет действовать достаточно долго, что его друзья не опоздают, а сам он все-таки придет в себя и сможет завершить оборот хоть в какую-нибудь сторону.

– Давай, мальчик, борись, – прошептала я, продолжая гладить вздрагивающего зверя. – Ты ведь у нас сильный, упрямый… настоящий волк.

Роар на это лишь прерывисто вздохнул. Когда же я наклонилась с намерением чмокнуть его в лоб, оборотень крепко зажмурился, а из-под его сомкнутых век покатились крупные слезы.

Глава 7

Само собой, в этот день мы уже никуда не поехали.

Наран, нагрев воду в котелке, растворил там загадочную субстанцию, от которой в жидком виде пошел мощный травяной дух. Но после этого ее снова пришлось остужать и лишь затем поить несчастного Роара.

Естественно, пить странную воду с резким запахом волк не захотел, поэтому пришлось на него рявкнуть. Меня он, к счастью, послушал и, прижав к почти человеческой голове ненормально длинные уши, добросовестно вылакал весь котелок. Затем Роар задремал, доверчиво уткнувшись носом в мои колени и обхватив за бедра когтистыми руками. Еще через полчаса после этого вернулся Рокхет с охапкой трав, и Нарану опять пришлось ставить котелок на огонь, чтобы сварить для собрата новое лекарство.

Часа через два у нас возникла другая заминка, потому что Роар сперва отказывался просыпаться, а затем заупрямился, отказываясь пить еще один настой. Мне даже перекинуться пришлось и снова на него нарычать, после чего лохматый быстро присмирел, честно все выпил, а затем уснул, приткнувшись мне под бочок.

Разбудил он меня уже под вечер, неловко завозившись и просительно заскулив. Открыв глаза, я зевнула прямо ему в морду, хотя, наверное, правильнее было бы сказать, все-таки в лицо, и неохотно поднялась, прекрасно представляя, какие потребности могли возникнуть у оборотня, вылакавшего накануне два котелка жидкой бурды.

Будучи в незаконченном обороте, нормально идти Роар не мог ни на двух, ни на четырех ногах. Лапы у него так и не образовались, череп все еще оставался деформированным, из-за нарушения пропорций тела удержать равновесие парню было трудно, но он честно старался. И даже некстати вспомнил, что справлять нужду при даме неприлично, поэтому наотрез отказался это делать, пока я не исчезла за дальними кустами, а мой запах не перестал витать вблизи отхожего места.

Ночью Роар тоже не давал нам скучать. Когда я по обыкновению взобралась на дерево, намереваясь устроиться в ветвях, волчонок сел на землю и горестно завыл, тем самым переполошив всю округу. Наран не смог уговорить его лечь. На вожака наш рыжик попросту нарычал, а затем дал понять, что никому больше в руки не дастся. Пришлось мне спускаться, с ворчанием его успокаивать, снова уходить и… через недолгое время возвращаться, потому что без меня неполноценный и полностью дезориентированный волк сразу начинал паниковать. По-видимому, он успел запомнить мой запах и связать его с тем фактом, что, когда было очень плохо, с моим приходом стало полегче. И теперь Роар опасался, что боль вернется, а он снова начнет умирать, хотя по всем признакам этого не должно было случиться.