Бас. Любимица Иллари

Волк с подозрением проследил, как я стащила с кровати набитый сеном тюфяк и бросила его на пол у стены. Но довольно заурчал, когда я улеглась и демонстративно похлопала по оставшемуся свободным месту:

– Иди сюда, ложись.

Целиком он, конечно, на тюфяке не уместился, но зверю много и не надо – достаточно просто чувствовать, что кто-то есть рядом, ощущать на себе теплые руки, вдыхать ноздрями знакомый запах и знать, что больше ни от кого не надо ждать предательства.

Я так и задремала, обняв громадного волка за шею и уткнувшись носом в густую шерсть. Зверь там или не зверь, но рядом с ним оказалось на удивление спокойно. Поэтому я, хоть обычно спала вполглаза, вскоре провалилась в самый настоящий, глубокий, полноценный сон, успев напоследок подумать, что уже давно не ощущала себя в полной безопасности рядом с посторонним самцом.

* * *

Что самое удивительное, выспалась я очень даже неплохо, хотя разбудили меня гораздо раньше желаемого срока. Разбудили, правда, не в буквальном смысле слова – никто, конечно, специально меня не толкал и над ухом бубнить не рискнул. Однако ощущение пристального взгляда оказывает порой не меньший эффект, чем пинок в бок. И даже сквозь сон почувствовав, что в комнате что-то изменилось, я в какой-то момент сонно приоткрыла один глаз.

Ах, вот в чем дело…

Оказывается, просто в помещении похолодало. Не оттого, что окно на ночь так никто и не закрыл, а оттого, что моя чудесная грелка внезапно исчезла. Собственно, далеко волк не ушел. Но к тому моменту, как небо за окном позолотили первые стрелы рассвета, они с Рокхетом, похоже, о чем-то договорились. Поэтому в данный момент надо мной нависал не лохматый зверь, а самый обычный человек.

Причем он оказался настолько близко, что любую другую это могло бы смутить, особенно в свете того, что мужчина был не одет. Я прекрасно чувствовала идущий от его тела жар. Ощущала на щеке тяжелое дыхание. Мои ноздри настойчиво щекотал его сильный запах. Но все же это был он. Все тот же свирепый и неукротимый волк. Просто теперь у него стало две лапы вместо четырех, а вместо густой звериной шубы на мускулистом теле виднелись почти такие же густые серебристые завитки.

Разве что глаза остались прежними, желтыми, хищно поблескивающими в полутьме. Ну да это такие мелочи, что на них даже заморачиваться не стоило.

Тем временем Рокхет все еще молчал, с каким-то непонятным выражением глядя на вольготно разметавшуюся меня. Но, пожалуй, именно тогда я осознала истинную цену вот такого молчания: мне было слишком хорошо, чтобы вникать в то, что он хотел сказать, или выяснять причины возникшего интереса. И слишком спокойно, чтобы позволить и дальше бродить в голове всяким неприличным мыслям.

– М-м-м… не буди до полудня, ладно? – пробормотала я, лизнув склонившегося надо мной оборотня в шею.

Тот шумно выдохнул, а я закрыла глаза и снова уснула.

Он ведь не разочарует меня, правда? И не разбудит бедную девушку до того, как она соизволит проснуться сама?

Как ни странно, не разочаровал. И не разбудил, даже когда вместе с собратьями покидал приютившее нас на ночь село. Правда, я об этом узнала намного позже, когда солнце стало явственно припекать, а в мою затуманенную дремой голову стали пробиваться звонкие птичьи трели и размеренный цокот копыт.

– Доброе утро, – сладко потянувшись, я открыла глаза и одарила Рокхета лучезарной улыбкой.

Оборотень, на руках у которого я так удачно продрыхла до полудня, скосил глаза и едва заметно кивнул.

Хм. Ну, хоть какая-то реакция на мои вчерашние старания. Неужто наш суровый вожак что-то понял? А может, ему волк что-то умное успел подсказать?

В любом случае выяснять это прямо сейчас я не собиралась, потому что была больше обеспокоена плотным коконом, в который меня зачем-то укутали и откуда оказалось не так-то просто выбраться. Потом, правда, стало понятно, зачем Рокхет – полагаю, это все-таки его работа – запеленал меня, словно младенца. По-видимому, ночью я все же успела пару раз сменить ипостась. И поутру лохматому пришлось что-то предпринимать, чтобы, с одной стороны, не разбудить меня, а с другой – не смутить народ на постоялом дворе.

Выпростав из-под плаща сперва руки, а затем ноги, я оглядела пустую дорогу и негромко попросила:

– Пусти.

Рокхет немедленно натянул поводья, а как только я соскользнула на землю, кинул мой дорожный (кем-то загодя собранный!) мешок. Терпеливо дождался, пока я решу все свои дела в кустах и натяну новую, купленную явно в том же селе одежду. Когда я вернулась, так же молча протянул руку, предлагая остаток времени до привала провести в его компании. И спокойно отвернулся, когда я, почесав затылок, все-таки решила предпочесть общество более простого, открытого и понятного до последнего коготка Роара.

– Проблем поутру не было? – вполголоса поинтересовалась я, когда вожак уехал вперед и уже не мог нас услышать.

Рыжик, придержав меня за талию, мотнул головой:

– Если не считать того, что он говорить разучился, то нет.

– Что, совсем ничего за сегодня не сказал? – не поверила я.

– Ни словечка.