Башмаки на флагах. Том 3. Графиня фон Мален

А пока ярость его не иссякла, вдруг боль пришла, что впервые совсем недавно мучала его. Родилась она опять в груди, и по руке по левой прострелила до самой ладони, до кончика безымянного пальца. Быстрая, острая, резкая. Аж в глазах побелело, несмотря на ночь чёрную. Не вдохнуть не выдохнуть! Перетерпел он первый приступ и схватил стакан с вином, стал пить, выпив всё до дна, не дожидаясь денщика, налил себе ещё и опять всё выпил. И сидел некоторое время, правой рукой левую растирая, ждал, пока боль утихнет. А боль сразу не отошла и теперь больше бередила грудь, и от неё всё ещё дышать было тяжко. Пришлось посидеть, потерпеть. Но ему-то не привыкать, он и не такую боль переживал. Пережил и сейчас ещё в силах. Видно, вино помогало, сначала острота пронизывающая отпустила, а потом и вздохнуть он смог, боль лишь в руке отдавалась временами.

Злоба, от которой мутнел рассудок, отошла вместе с болью, теперь ум его был ясен, теперь он думать мог.

Поначалу хотелось горожан Малена проклясть, но что толку, холопы жалкие, чего от них ждать. Был бы город свободным, так ещё о чём-то можно было с ними говорить, а если герцог сеньор города… Нет смысла. Герцог… Да, этот человек не был ему другом, но не был врагом. Герцогу всякий сильный человек нужен. Тем более, который успешен в войнах. От такого ни один сюзерен никогда не откажется. С герцогом он ещё мог договориться и помириться. Тем более, что при дворе герцога и у Волкова друзья были. И Брунхильда, и канцлер, и барон фон Виттернауф поможет по старой памяти. А вот кто действительный враг, так это граф Мален. Волкова в город не пускать — то граф придумал, не иначе. Мелочный, ничем не брезгующий, перчатку не бросит, войны не объявит, но будет пакостить по мелочи, не хуже хорька в курятнике.

«Подлец, подлец! Фон Клаузевица убил и продолжает подлости свои, не уймётся никак. Нет, ни пощады, ни чести ему не положено, для мерзавца всякая кончина хороша будет, даже бесчестная».

В эту минуту участь графа была решена, так как ещё раз Волков убедился, что двоим им с графом в одном графстве не ужиться.

Чтобы не дожидаться новой волны ярости и злости на графа, он взял второе письмо. И не узнал почерк поначалу и снова узнал автора, лишь когда начал вчитываться. Писал это купчишка Гевельдас из Фринланда. Волков только сейчас узнал, что купчишку зовут Иеремией. И писал Иеремия Гевельдас, что купцы Фринланда прознали про победы господина и тому рады. Думают, что теперь-то господин с ними рассчитается.

«Как же мне с ними рассчитаться, если господин их, князь и архиепископ Ланна, просит и дальше их притеснять?»

Теперь купцы с Гевельдасом ласковы, бить его и дом его спалить не обещают. И тут Волков понял, что купец Иеремия Гевельдас болван, писал ему о всякой чепухе поначалу, а о главном стал писать только под конец письма.