Башни полуночи

Но мог ли Перрин на это положиться? Люди вроде мастера ал'Вира или Тэма могли отклонить подобное предложение. А что, если они остановят свой выбор на ком-то вроде старого Кенна Буйе? Будет ли вообще у них альтернатива? Если Перрин отойдёт в сторону, не захватит ли власть кто-нибудь, изображающий из себя дворянина?

«Не будь дураком, Перрин Айбара, – подумал он. – Почти любой будет лучше тебя».

И всё же сама мысль о том, что кто-то возьмёт на себя управление – станет правителем – наполняла его сильной тревогой. И неожиданной печалью.

– А теперь, – сказала Фэйли, – хватит ломать голову. У меня грандиозные планы на этот вечер.

Она трижды громко хлопнула в ладоши, и внизу всё пришло в движение. Вскоре на вершине холма появились слуги. Перрин узнал в них людей, набранных самой Фэйли из числа беженцев. Преданных ей, как и Ча Фэйли.

Они принесли полотно и расстелили его на земле. Затем накрыли сверху покрывалом. И что за аромат он учуял снизу? Ветчина?

– Фэйли, что это? – спросил он.

– Сначала, – ответила она, – я предполагала, что ты приготовил что-то особенное на наш шанна'хар. Тем не менее, меня стало беспокоить твое молчание. И потому я пустилась в расспросы. Оказалось, что в Двуречье вы его не отмечаете. Странно, но так и есть.

– Шанна'хар? – переспросил Перрин, почесав голову.

– В ближайшие недели, – ответила Фэйли, – исполнится год, как мы женаты. Наш первый шанна'хар – годовщина свадьбы.

Она скрестила руки, наблюдая, как слуги сервируют еду.

– В Салдэйе мы каждый год празднуем шанна'хар в начале лета, чтобы отметить ещё один год вместе, ещё один год, в который ни муж, ни жена не достались троллокам. Обычно молодым парам советуют смаковать первый шанна'хар, как смакуют первый кусок сочной пищи. Брак бывает в новинку лишь однажды.

Слуги расставили еду, а также несколько свечей, в стеклянных бокалах. Улыбнувшись, Фэйли знаком отпустила слуг, и те удалились по склону холма. Фэйли явно позаботилась о том, чтобы приготовленные блюда выглядели пышно. Вышитое покрывало, возможно, было трофеем, добытым у Шайдо. Еда была разложена на серебряных тарелках и блюдах. Ветчина лежала на подложке из варёного ячменя, украшенная сверху каперсами. Было даже вино.

Фэйли подошла к нему ближе.

– Я понимаю, что в этом году было много такого, чем наслаждаться не стоит. Малден, Пророк, суровая зима. Но если всё это цена за то, чтобы быть с тобой, Перрин, то я, не задумываясь, заплачу её дюжину раз.

– Если бы всё было в порядке, следующий месяц мы бы провели, одаривая друг друга подарками, подтверждая нашу любовь и празднуя наше первое лето в качестве супругов. Я сомневаюсь, что у нас будет месяц заслуженного покоя. Но хотя бы этот вечер нам следует провести вместе и насладиться им.

– Фэйли, я не знаю, имею ли я право… – начал он. – Белоплащники, это небо… Свет! Да сама Последняя Битва почти на пороге. Фэйли, Последняя Битва! Как я могу праздновать, когда над моими людьми нависла угроза казни и сам мир может погибнуть?

– Если мир собирается погибнуть, – ответила Фэйли, – разве не самое время человеку оценить то, что у него есть? Прежде чем всё будет потеряно?

Перрин колебался. Она положила руку ему на плечо – такое нежное прикосновение. Она не повышала голоса. Может, она хочет, чтобы он закричал? Было сложно разобраться, когда она желала поспорить, а когда нет. Возможно, Илайас что-нибудь присоветует.

– Пожалуйста, – мягко сказала она. – Лишь на один вечер попытайся расслабиться. Ради меня.

– Хорошо, – ответил он, накрывая ее руку своей.

Она подвела его к покрывалу, и они устроились бок о бок перед чередой серебряных блюд. Фэйли зажгла ещё несколько свечей от тех, что оставили слуги. Ночь была холодная – казалось, тучи унесли прочь летнее тепло.

– Почему на улице, а не в нашей палатке? – спросил Перрин.

– Я спросила у Тэма, как отмечают шанна'хар в Двуречье, – сказала она. – И, как я и опасалась, выяснилось, что вы его не празднуете. Это серьёзное упущение, как ты понимаешь – когда всё уладится, нужно будет изменить традицию. Невзирая на это, Тэм рассказал, что они с женой устраивали что-то похожее. Раз в год они набирали еду – самую дорогую, которую только могли себе позволить – и пешком отправлялись в лес на какое-нибудь новое место. Там они обедали и проводили целый день друг с другом. – Она прильнула к нему. – Мы поженились по обычаю Двуречья. Поэтому я бы хотела, чтобы и этот вечер прошёл по вашим обычаям.

Он улыбнулся. Несмотря на изначальные возражения, его напряжение ослабевало. Еда отлично пахла, и в желудке у него что-то заурчало. Фэйли привстала, чтобы вручить ему тарелку.

Он уткнулся в тарелку. Перрин пытался следить за манерами, но еда была превосходной, а прошедший день длинным. Он обнаружил, что яростно вгрызается в ветчину, хоть и старался не капать на расшитое покрывало.

Фэйли ела медленнее, к аромату её мыла примешивался запах веселья.