Башня континуума

— Нет, не успеешь.

— Но я уже договорилась.

— Терри, я все равно не смогу завтра поехать с тобой, я не хочу, чтобы ты одна…

— Я буду не одна, со мной будут охранники. Пожалуйста. Я совсем не прошу, чтобы ты ездил со мной. Я понимаю, ты очень занят, и тебе неприятно…

— Еще бы. Вонючие…

— Кит.

— Дорогая, эти люди воняют. Они гниют изнутри и разлагаются заживо. Они больны всем на свете, начиная от холеры и заканчивая бубонной чумой и проказой. У них вши. Что вылупился, поросенок? Когда я говорю о вшах, я выражаюсь отнюдь не фигурально. Я говорю буквально. Вшивые…

Познакомьтесь, это был ее муж, известный филантроп.

— Кит… с каждым из нас… с любым человеком однажды может случиться что-то ужасное, никто от этого не застрахован…

— Терри, пойми, с подавляющим большинством тех завшивевших бродяг как раз ровным счетом ничего ужасного не случилось. С какой стати тебе их жаль? Жалеть можно того, кто несчастлив, а эти люди на свой лад очень даже счастливы. Можно сказать, они осуществили заветные мечты. Сколько времени и сил надо потратить, чтобы долгими годами убивать себя наркотиками и алкоголем, спать в сточной канаве, отказаться от семьи, друзей, работы, малейшего шанса на достойную жизнь. Это уже не люди… а одушевленные предметы. Человек не свинья, чтобы валяться в грязи и хрюкать от удовольствия. Нет, сравнение со свиньей — извини, ничего личного, Дэнни — здесь неуместно: свиньи, вопреки общепринятому мнению, животные чрезвычайно чистоплотные. Так вот, эти люди хуже любой завалящей свиньи. У человека должно быть чувство собственного достоинства. Человек должен работать. Честный труд на благо общества…

У Терри застучало в висках. У Дэниэла — тоже. Она знала, а он помнил, что, когда на Кита находило, их милость мог страстно проповедовать часами. Честный труд во благо общества! Покайтесь, покайтесь, возмездие грядет! Бац! И так далее! Дэниэл привстал и выплеснул брату в лицо остатки спитого чая, прервав Кита на самом вдохновляющем месте страстной речи — на том, как все бездельники скопом попадут в Ад.

— Жирная свинья… ах ты, гнида… — прошипел Кит, изменившись в лице.

— Эй, полегче.

— Что ты себе позволяешь! Пока ты живешь в моем доме, веди себя прилично!

— Я вел себя прилично, сидел, тихо пил чай, но тут появился ты и начал громко нести свою душеспасительную ахинею.

— Это не ахинея. Жирный поросячий… свинячий… вот врезал бы тебе… шшш…

Шипя, словно кот, брошенный в воду, Кит вылетел вон. Шаги его прогрохотали по лестнице наверх, смерчем пронеслись по коридорам. Хлопнула дверь. Тишина.

— Кофе не выпил, — пробормотала Терри.

— Вечно этот придурок со своими нотациями. Давай я с тобой завтра съезжу. Заодно соберу материал для своей статьи в «Вестнике», посвященной ужасающим провалам системы социального обеспечения.

Терри так засияла, будто Дэниэл убил в ее честь дракона, не иначе.

— О, спасибо, Дэнни, если ты поможешь мне, тогда я тем более успею управиться вовремя, вернуться и приготовить ужин для Антимонопольного… для председателя и его тетки.

— Если тебе больше ничего не нужно, Терри, я пойду, — сказал Дэниэл вежливо.

— Нет. Спасибо огромное еще раз.

— Не за что. Мне совсем не трудно. Спокойной ночи.

Оставшись одна, Терри доварила суп и приготовила ромашковый настой от своих расстроенных нервов. Пока она занималась всем этим, к ней явился эконом с еженедельным подробным отчетом. Глупенькая курица — да, но Терри крутилась, словно белка в колесе, чтобы расходы на содержание громадного особняка оставались в рамках приличия, прислуга находилась в работоспособном состоянии, а сиятельный супруг был окружен комфортом и негой, и не сходил с ума из-за мелочей вроде воровства серебряных ложечек или званого ужина на две тысячи персон.

Отпустив эконома, Терри пошла отнести мужу свежий кофе. Перед дверями его кабинета она замешкалась. Что делать? Затеять скандал? Или последовать сестринскому совету Виктории, сжать зубы и терпеть, пока к мужу не вернется рассудок, и он приползет к ней обратно, безмерно виноватый и безмерно благодарный за молчание и понимание?

Кит так резко открыл жене дверь, что Терри, задумавшись, едва не свалилась к его ногам.

— Я принесла твой кофе.

— Вот свинья, — прошипел Кит все еще в сильном запале.

— Вы оба ведете себя, как маленькие ребятишки в песочнице, это глупо.

— Он начал первый!

— Дорогой, ты почти на восемь лет старше брата и, конечно, гораздо умней.

— И что?

— А то, что в любом случае первым начал ты.

— Почему ты его постоянно выгораживаешь?

— Я никого не выгораживаю. Я устала. Я хочу принять ванну и лечь.

Кит почти вырвал чашку кофе у жены из рук и выпил залпом, как спиртное. Терри удивилась, что он не швырнул пустую чашку через комнату, а поставил на кофейный столик. Тут ему в голову пришло, что у него есть дела поважней, чем дуться на брата, а именно: объяснить жене, где он провел ночь. Кит взял жену за руки, будто собираясь петь серенаду, и они красиво, слаженно, словно заранее отрепетировали, опустились на белую кожаную софу.

— Терри, я был…

— Ты мне не должен ничего объяснять.

— Да, но мне пришлось…