Башня континуума

Когда красотка зашла с тыла, Кит и бровью не повел, ибо эта часть его тела, в отличие от некоторых прочих, была практически нечувствительна, закалена отцовским ремнем и розгами, которыми за малейшую провинность секли в привилегированной школе для мальчиков. Закончив экзекуцию, сестренка натянула одеяло до подбородка, уселась рядом и стала кормить омлетом с ветчиной. Кит уже был вполне способен есть самостоятельно… ладно, пусть. Она кормила его и щебетала мелодично, будто канарейка.

– Не нужно так смущаться. Нормальная реакция, значит, вы выздоравливаете. Вы и представить не можете, как приятно посмотреть на здорового… привлекательного мужчину. А то, знаете, каких сюда привозят. Солдаты. Без рук. Без ног. Кишки из животов вываливаются, мозги вытекают через нос и уши… им уже не до баловства. А еще… высший генералитет. Откуда, думаете, взялись решетки на окнах?

– Чтобы я не сбежал от вас, моя красавица, – пошутил Кит любезно.

– Нет. В прошлом году именно в этой палате отдыхал генерал-губернатор Фарелл… дебоширил сильно.

– Плакал и требовал бутылочку? – догадался Кит.

– Да, жаль, скончался он совсем недавно, а ведь человек был неплохой.

– Скончался? Генерал-губернатор? Почему?

Медсестра бросила на Кита манящий взгляд.

– Лорд Ланкастер, мне приказано ни в коем случае не волновать вас.

– И все же, вы волнуете… о, как вы меня волнуете…

Она склонилась ниже и прижалась тесней.

– Милорд, вы ведь беседовали с врачами. Такая тяжелая контузия, как у вас – далеко не шутки. Да еще просто страшно представить, что с вами вытворяли в плену. Били, пытали, накачивали наркотиками…

Амнезия еще не означала, будто Кит превратился в умственно отсталого имбецила. Если бы его два месяца кряду били, пытали и накачивали наркотиками, он бы сейчас никак не смог любезничать с хорошенькой медсестрой. Даже все еще изводящие его время от времени приступы лютого голода едва ли можно было объяснить скверным обращением. Он потерял фунтов десять из прежних своих ста восьмидесяти семи, но далеко не находился на грани истощения или голодной смерти. Очевидно, сэйнтисты обращались с ним прилично и оказали квалифицированную помощь при контузии. Не из добросердечия, разумеется, а из здорового прагматизма. Незачем подвергать риску жизнь важного заложника. Интересно…

– Но… ведь я держался молодцом? Не сломался под пытками?

– Вы настоящий герой, милорд. Нет, вы не дрогнули, не отреклись от ваших возвышенных идеалов, ни единым вздохом не предали нашего государя Императора.

– Значит, переговоров с мятежниками не велось?

– Ах, неужели вы могли подумать, что власти пойдут на уступки жалкой горстке мятежников и бандитов! Вас освободили в результате тщательно разработанной и осуществленной секретной военной операции.

Милая девушка была натуральной блондинкой, и Кит боялся представить, скольких трудов малютке стоило заучить наизусть эти слова, кем-то предварительно записанные для нее на бумажку. Надо полагать, она изложила официальную, героическую, торжественную версию событий. Оставалось надеяться, что, какой бы ни оказалась страшная правда, Кит не ударил в грязь лицом.

– Я все же не совсем понял, что именно произошло с генерал-губернатором.

– Несчастный случай. Неосторожное обращение с табельным оружием.

– Генерал притом был нетрезв?

– Да, милорд. Увы.

Вот ушел в мир иной еще один беззаветный храбрец, который жизнью, верней, смертью доказал пагубность сочетания винного погреба с военным арсеналом. На место Фарелла уже назначили некоего Салеха Сабри, генерала Зеленой Лиги Джихада. Жители Дезерет со дня на день ожидали прибытия нового генерал-губернатора. По слухам Сабри, прозванный Карающим Мечом Медины, отличался на редкость свирепым нравом, и медсестра ничуть не сомневалась, что он-то, наконец, наведет порядок в этом страдающем, мятежном краю.

– Разумеется, наведет, как пить дать, наведет, – протянул Кит и положил руку на колено сестренке.

В ответ она одарила его столь солнечной улыбкой, будто они находились на вечеринке с танцульками и коктейлями. Грудь ее вздымалась, при каждом вздохе норовя вырваться из эфемерного плена халатика.

– О, какие чудные холмы… и рощицы… вересковые пустоши…

Прелестная дева обволокла его сладостным, многообещающим взором.

– Минуточку, только запру двери.

– Не надо. Меня, знаете ли, невероятно заводит страх быть пойманным.

– О, – пылко выдохнула она, когда Кит приобнял ее и коснулся губами чувствительного местечка за ухом, куда она утром брызнула лавандовыми духами.

– Вам не противно?

– Бывало куда противней, – ответила она просто.

Сколько ей, девятнадцать? В каком она звании? Капрала? Кит не сомневался, что годам к двадцати пяти пылкая сестренка получит чин полковника. Нет, к чему мелочиться, сразу генерала.

– А мне противно, – пробормотал Кит, – и еще грустно и печально, но вам об этом знать незачем. Ступайте.