Башня на краю света

Двумя прыжками он достиг ближайшей рюмки, осторожно погрузил в нее клюв, мгновение дегустировал содержимое, затем опустил клюв глубже. Тут же послышалось бульканье.

— Смотрите! — закричали гости. — Попугай пьет виски!

— А вы не пьете? — крикнул со своего кресла Петер.

— Черт побери, ну и вечер, такого у нас еще не бывало! — в восторге повторял Ульрик.

* * *

— Ну вот, еще чуть-чуть — и была бы катастрофа, — с упреком сказала Тове. — Ты сегодня совсем не обращаешь внимания на семафор. Ты что, расстроен чем-нибудь?

— Немного, — ответил Эрик.

— А в чем дело?

— Я подал заявление об уходе. Дольше тянуть было нельзя — председатель уезжает в Париж.

— И что, раскаиваешься теперь?

— Да нет, просто у меня ничего не вышло. Я сказал им, что ухожу, потому что имею более выгодное предложение. А тут как назло прибыли огромные партии оборудования, на всю отрасль: и закрытые кормушки и что ты хочешь. Ну, они и решили, что все это благодаря мне.

— Сказал бы, что ты здесь ни при чем.

— Говорил, а они думают, что я из скромности, и, хоть ты тресни, не отпускают. Председатель спрашивает, на сколько больше мне обещают на новом месте, ну я сказал — на двести крон в месяц, а он говорит — набавит мне три сотни, лишь бы я не уходил.

— И ты что, согласился?

— А что оставалось делать? Теперь простить себе этого не могу. Осточертело мне это дурацкое Объединение. Все равно я оттуда уйду!

— Ну ладно, не переживай так, — сказала Тове. — Просто нужно прогулять столько дней, чтобы это действительно — почувствовалось. Они тебя уволят.

— Остается лишь ждать да надеяться, — вздохнул Эрик и дал своему поезду полный вперед.

* * *

Ильза толкнула дверь в свою комнату и втащила туда Пребена.

— Ну и галдеж, сил моих больше нет, — сказала она и затворила дверь. — А здесь хоть вдвоем побудем. Что может быть лучше, верно?

— Конечно, — согласился Пребен.

— Ох, как я устала. — Ильза легла на кровать. — Нет-нет, иди сюда, ко мне, — приказала она, увидев, что Пребен хочет опуститься в кресло.

Пребен присел на край кровати.

— Да садись ты ближе!

Он слегка подвинулся. Она взяла его за руку.

— Только не думай, что ты и сейчас отделаешься морским боем, — сказала она.

Пребен обещал, что больше предлагать ей топить корабли не будет. Выходит, верно он тогда почувствовал, что эта игра — не для нее.

— Если не удастся сегодня соблазнить тебя, уйду в монастырь, — вдруг сказала она.

— Как-как? А-а-а… — Пребену смысл этой фразы показался несколько странным.

— Ты девственник, верно? — спросила она немного погодя.

— Что? — Пребен покраснел. — В некотором роде да, если можно так выразиться.

— Ничего, я тебя этому живо научу!

— Спасибо!.. — Пребен был хорошо воспитан.

— Ложись ко мне, — сказала она.

Пребен послушно лег. Она положила голову к нему на руку и крепко прижалась всем телом.

— Правда, приятно лежать вот так, вместе? — спросила она.

— Очень, — подтвердил Пребен.

Возникла новая пауза, во время которой ровно ничего не произошло. Ей начало казаться, что он туповат даже для начинающего. А вдруг он просто ожидает, когда она начнет его обучать, как обещала?

— Может быть, — сказала она, — может быть, ты все же снимешь для начала галстук?

* * *

— Вот так. — Момберг положил матрац на кухонный пол. Там уже лежал один, и теперь он старался расположить второй вровень с первым. Он не видел никаких причин изменять своей аккуратности.

За его действиями внимательно следила фру Момберг. Она была очень бледна.

— Ну вот, мать, — успокаивающе похлопал он ее по руке. — Ничего страшного тут нет. Примем пару таблеток и не заметим, как заснем навсегда.

Он достал пузырек с таблетками и отсчитал по четыре штуки каждому. Двойная доза в сравнении с обычной. Так что, подумал он, должно подействовать наверняка. Затем он налил воды в два стакана.

— Это тебе, — протянул он жене таблетки и воду.

Потом они одновременно положили их в рот и запили водой. Обстановка была такая торжественная, что, поднося стакан к губам, Момберг чуть не сказал ей: «Твое здоровье!»

— Ну что ж, ложись, — сказал он. — Таблетки действуют быстро.

Фру Момберг послушно легла на один из матрацев. Он укрыл ее одеялом.

— А ты? — спросила она дрожащим голосом.

— Сейчас. Осталось последнее.

Он убедился, что окно закрыто, а все щели плотно заткнуты газетами, осмотрел двери, а затем остановился у газовой плиты, оборудованной несравненными горелками Момберга. Эти три горелки были единственными экземплярами, когда-либо бывшими в употреблении. Момберг рассматривал их некоторое время; множество мыслей пронеслось у него в голове. Но вот он решительно открыл краны, послышалось шипенье выходящего газа.

— Вот и все. — Момберг покончил со своим последним делом в этом мире. Он лег на матрац рядом с женой и укрылся. Его рука сверху, сквозь одеяло, нащупала руку жены и крепко ее сжала.

— Тебе удобно? — спросил он.

— Очень, — ответила она слабым голосом.