Башня (Вздымающийся ад)

"Это вроде сцены бала в театре, сказала себе Бет, в опере или даже в балете, такое живое, но явно неправдоподобное скопление людей, которое занимает внимание зрителей, пока из-за кулис не выйдут главные герои".

Ей стало интересно, такое ли впечатление у губернатора, и по его улыбке поняла, что да.

Выходим на сцену, сказал он. Президент радиотелевизионной компании первым остановил их.

Здесь становится жарко, Бент. Губернатор улыбнулся:

Вспомните прошлое лето, когда отключилось электричество у трехсот тысяч жителей и им приходилось обходиться без кондиционеров.

Чужие проблемы никогда не помогали мне решать мои.

Мне тоже, признал губернатор, но, с другой стороны, если ничего нельзя изменить...

Я взял за правило, что всегда буду пытаться что-то изменить. По-моему, и вы тоже.

Губернатор кивнул. Улыбался своей рассчитанной на публику улыбкой, но в голосе его не было и капли веселья:

Не в этот раз, Джон. Не сейчас.

Что же, нам просто ждать, что будет?

Пока это единственное, что нам остается, ответил губернатор и пошел с Бет дальше.

Потом к нему подошел мэр Рамсей с женой:

Есть новости?

Пытаются запустить лифт. Как только получится, сообщат.

А те пожарные все ещё взбираются по лестницам?

Двое из них, ответил губернатор, доберутся сюда. Двух других я вернул обратно. На скулах мэра заиграли желваки:

Можете мне сказать, почему?

Потому что те двое, которые доберутся сюда, уже не могут вернуться. На лестнице под ними пожар. Мэр вздохнул:

Это значит, что и вторая лестница небезопасна.

К сожалению, это так. Паола Рамсей сказала:

Мы звонили Джилл. Она улыбнулась Бет: Она просила передать тебе привет. Потом добавила: Она всегда тебя очень любила. Снова пауза. Иногда я говорила себе, что ты понимаешь её лучше чем я, и меня это злило. Но теперь уже нет.

"Еще одни слова, которые рождаются только в такую минуту, подумала Бет. Почему?"

Я этого не знала.

Это уже не важно. Все уже прошло. Джилл... Паола задохнулась и покачала головой.

Она молода, Паола, она ещё ужасно молода.

И теперь она должна будет рассчитывать только на себя. Она взглянула на губернатора. Я совсем не светская дама, Бент. Я просто испуганная женщина. Почему мы торчим здесь? Кто в этом виноват? Я спросила Гровера Фрэзи, но...

Гровер, сказал мэр, растерян и перепуган. В его голосе звучало презрение. Но при всем том он был и остается джентльменом. Гровер Фрэзи член клуба избранных. Моей жене он сказал: "Ну, ну, Паола, все скоро будет в порядке, я надеюсь". Или что-то в этом роде.

Я бы хотела, чтобы кто-то понес за это ответственность, сказала Паола Рамсей. Кто-то из тех безответственных и непорядочных людей, которые делают, что им вздумается, называя это деловой активностью. Им все сходит с рук, а я сыта ими по горло. Кто бы ни был виновен в этом, черные или белые, мужчины или женщины, выдающиеся педиатры или университетские священники, кто угодно, я хочу видеть собственными глазами, как они получат свое. Она запнулась. Нет, как они получат свое, я не увижу, да? Но хочу хотя бы знать, что это произойдет. Называйте меня мстительной, если хотите. Называйте меня...

Я скажу только, что вы правы, Паола, ответил губернатор. Признаю, что нынешняя исключительная ситуация меняет и мои воззрения на преступление и наказание.

Но ведь ещё не все потеряно, заметил мэр. Вы ведь сами говорили, что лифты...

Да, согласился губернатор, это ещё не конец.

Он подумал о спасательном тросе, но решил, что не будет вспоминать о нем, чтобы не возбуждать преждевременные надежды.

Я не люблю аналогий с футболом, сказал он. - Это просто не для меня. Никогда не обсуждаю футбольную тактику. Но пока нет свистка игра ещё не кончена. Поэтому...

Нам нужно держаться как светским дамам, не моргнув глазом, закончила Паола Рамсей. В глазах её горела ярость. Меня тянет на те слова, что пишут в сортирах, Бент. Я серьезно. Потом добавила: Продолжайте свой обход для успокоения народа. Она помолчала, глядя на своего мужа. И мы займемся тем же. Мы ведь не можем снять маску? Голос её был хриплым от гнева.

Губернатор смотрел им вслед. К нему приблизился генеральный секретарь ООН.

Между нами, быстро сказал Бет губернатор, я испытываю те же чувства, что и Паола. Но выйди это наружу, разве не пострадал бы мой образ в глазах общественности?

Он снова улыбнулся, на этот раз генеральному секретарю, который с привычной небрежностью держал в руке бокал шампанского.

Вальтер, у меня такое впечатление, что мы ещё не извинились перед вами за эту... гм... мелодраму. Так что я приношу вам свои извинения.

Разве вы в этом виноваты?

Только не в прямом смысле. Больше он распространяться не стал.

Генеральный секретарь спросил:

Вы заметили, как быстро и легко человек в критические моменты меняет свою систему ценностей? Еще недавно я думал только о балансе сил, волнениях на Ближнем Востоке, проблемах Юго-Восточной Азии и претензиях целого ряда делегаций по разнообразным поводам. Он умолк и задумчиво улыбнулся: Мне это напоминает совсем другое время, когда это тоже имело значение только "здесь" и "сейчас".

Когда это? спросила Бет.