Басни

Что нами дерево так пышно и кудряво,

Раскидисто и величаво?

Что б было в нем без нас? Ну, право

Хвалить себя мы можем без греха!

Не мы ль от зноя пастуха

И странника в тени прохладной укрываем?

Не мы ль красивостью своей

Плясать сюда пастушек привлекаем?

У нас же раннею и позднею зарей

Насвистывает соловей.

Да вы, зефиры, сами

Почти не расстаетесь с нами». –

«Примолвить [26] можно бы спасибо тут и нам», –

Им голос отвечал из-под земли смиренно.

«Кто смеет говорить столь нагло и надменно!

Вы кто такие там,

Что дерзко так считаться с нами стали?» –

Листы, по дереву шумя, залепетали.

«Мы те, –

Им снизу отвечали, –

Которые, здесь роясь в темноте,

Питаем вас. Ужель не узнаете?

Мы – Корни дерева, на коем вы цветете.

Красуйтесь в добрый час!

Да только помните ту разницу меж нас,

Что с новою весной лист новый народится:

А если корень иссушится,

Не станет дерева, ни вас».

Квартет

Проказница-Мартышка,

Осел,

Козел

Да косолапый Мишка

Затеяли сыграть Квартет.

Достали нот, баса, альта [27], две скрипки

И сели на лужок под липки –

Пленять своим искусством свет.

Ударили в смычки, дерут, а толку нет.

«Стой, братцы, стой! – кричит Мартышка. – Погодите!

Как музыке идти? Ведь вы не так сидите.

Ты с басом, Мишенька, садись против альта,

Я, прима, сяду против вторы [28];

Тогда пойдет уж музыка не та:

У нас запляшут лес и горы!»

Расселись, начали Квартет;

Он все-таки на лад нейдет.

«Постойте ж, я сыскал секрет, –

Кричит Осел, – мы, верно, уж поладим,

Коль рядом сядем».

Послушались Осла: уселись чинно в ряд,

А все-таки Квартет нейдет на лад.

Вот пуще прежнего пошли у них разборы

И споры,

Кому и как сидеть.

Случилось Соловью на шум их прилететь.

Тут с просьбой все к нему, чтоб их решать сомненье:

«Пожалуй, – говорят, – возьми на час терпенье,

Чтобы Квартет в порядок наш привесть:

И ноты есть у нас, и инструменты есть;

Скажи лишь, как нам сесть!» –

«Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье

И уши ваших понежней, –

Им отвечает Соловей. –

А вы, друзья, как ни садитесь,

Все в музыканты не годитесь».

Скворец

У всякого талант есть свой;

Но часто, на успех прельщаяся чужой,

Хватается за то иной,

В чем он совсем не годен.

А мой совет такой:

Берись за то, к чему ты сроден,

Коль хочешь, чтоб в делах успешный был конец.

Какой-то смолоду Скворец

Так петь щегленком научился,

Как будто бы щегленком сам родился.

Игривым голоском весь лес он веселил,

И всякий Скворушку хвалил.

Иной бы был такой доволен частью;

Но Скворушка услышь, что хвалят соловья, –

А Скворушка завистлив был, к несчастью, –

И думает: «Постойте же, друзья,

Спою не хуже я

И соловьиным ладом».

И подлинно запел,

Да только лишь совсем особым складом:

То он пищал, то он хрипел,

То верещал козленком,

То непутем

Мяукал он котенком;

И, словом, разогнал всех птиц своим пеньем.

Мой милый Скворушка, ну что за прибыль в том?

Пой лучше хорошо щегленком,

Чем дурно соловьем.

Лебедь, щука и рак

Когда в товарищах согласья нет,

На лад их дело не пойдет,

И выйдет из него не дело, только мука.

Однажды Лебедь, Рак да Щука

Везти с поклажей воз взялись

И вместе трое все в него впряглись;

Из кожи лезут вон, а возу все нет ходу!

Поклажа бы для них казалась и легка:

Да Лебедь рвется в облака,

Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.

Кто виноват из них, кто прав – судить не нам;

Да только воз и ныне там.

Любопытный

«Приятель дорогой, здорово! Где ты был?» –

«В кунсткамере [29], мой друг! Часа там три ходил;

Все видел, высмотрел; от удивленья,

Поверишь ли, не станет ни уменья

Пересказать тебе, ни сил

Уж подлинно, что там чудес палата!

Куда на выдумки природа торовата!

Каких зверей, каких там птиц я не видал!

Какие бабочки, букашки,

Козявки, мушки, таракашки!

Одни как изумруд, другие как коралл!

Какие крохотны коровки!

Есть, право, менее булавочной головки!» –

«А видел ли слона? Каков собой на взгляд!

Я чай, подумал ты, что гору встретил?» –

«Да разве там он?» – «Там». – «Ну, братец, виноват:

Слона-то я и не приметил»

Мышь и крыса

«Соседка, слышала ль ты добрую молву? –

Вбежавши, Крысе Мышь сказала. –

Ведь кошка, говорят, попалась в когти льву?

Вот отдохнуть и нам пора настала!» –

«Не радуйся, мой свет, –

Ей Крыса говорит в ответ. –

И не надейся по-пустому!

Коль до когтей у них дойдет,

То, верно, льву не быть живому;

Сильнее кошки зверя нет!»

Я сколько раз видал, приметьте это сами:

Когда боится трус кого,

То думает, что на того

Весь свет глядит его глазами.

Демьянова уха

«Соседушка, мой свет!

Пожалуйста, покушай». –

«Соседушка, я сыт по горло». – «Нужды нет,

Еще тарелочку; послушай:

Ушица, ей-же-ей, на славу сварена!» –

«Я три тарелки съел». – «И полно, что за счеты:

Лишь стало бы охоты, –

А то во здравье: ешь до дна!

Что за уха! Да как жирна;

Как будто янтарем подернулась она.

Потешь же, миленький дружочек!

Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!

Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!»

Так потчевал сосед Демьян соседа Фоку

И не давал ему ни отдыху, ни сроку;

А с Фоки уж давно катился градом пот.

Однако же еще тарелку он берет,

Сбирается с последней силой

И – очищает всю. «Вот друга я люблю! –

Вскричал Демьян. – Зато уж чванных не терплю.

Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый!»