Басни

          В прихожей на полу,
               В углу,
          Пустой мешок валялся.
          У самых низких слуг
Он на обтирку ног нередко помыка́лся[9];
               Как вдруг
          Мешок наш в честь попался
     И, весь червонцами набит,
В окованном ларце в сохранности лежит.
     Хозяин сам его лелеет,
     И бережёт Мешок он так,
          Что на него никак
Ни ветер не пахнёт, ни муха сесть не смеет;
          А сверх того с Мешком
          Весь город стал знаком.
Приятель ли к хозяину приходит:
Охотно о Мешке речь ласкову заводит;
     А ежели Мешок открыт,
То всякий на него умильно так глядит;
     Когда же кто к нему подсядет,
То верно уж его потреплет иль погладит.
Увидя, что у всех он стал в такой чести,
          Мешок завеличался,
          Заумничал, зазнался,
Мешок заговорил и начал вздор нести;
     О всём и рядит он и судит:
               И то не так,
               И тот дурак,
          И из того-то худо будет.
Все только слушают его, разинув рот;
          Хоть он такую дичь несёт,
               Что уши вянут:
     Но у людей, к несчастью, тот порок,
          Что им с червонцами Мешок
     Что́ ни скажи, всему дивиться станут.

Две Собаки

     Дворовый верный пёс
               Барбос,
Который барскую усердно службу нёс,
     Увидел старую свою знакомку,
          Жужу́, кудрявую болонку,
На мягкой пуховой подушке, на окне.
     К ней ластяся, как будто бы к родне,
     Он, с умиленья, чуть не плачет
          И под окном
     Визжит, верти́т хвостом
          И скачет.
     «Ну что, Жужутка, как живёшь,
С тех пор как господа тебя в хоромы взяли?
Ведь помнишь: на дворе мы часто голодали.
     Какую службу ты несёшь?» —
«На счастье грех роптать, – Жужутка отвечает, —
Мой господин во мне души не чает;
     Живу в довольстве и добре,
     И ем, и пью на серебре;
Резвлюся с барином; а ежели устану,
Валяюсь по коврам и мягкому дивану.
     Ты как живёшь?» – «Я, – отвечал Барбос,
Хвост плетью опустя и свой повеся нос, —
     Живу по-прежнему: терплю и холод,
               И голод,
     И, сберегаючи хозяйский дом,
Здесь под забором сплю и мокну под дождём;
          А если невпопад залаю,
          То и побои принимаю.
     Да чем же ты, Жужу, в случа́й попал[10],
     Бессилен бывши так и мал,
Меж тем как я из кожи рвусь напрасно?
Чем служишь ты?» – «Чем служишь! Вот прекрасно!—
     С насмешкой отвечал Жужу. —
     На задних лапках я хожу».

     Как счастье многие находят
Лишь тем, что хорошо на задних лапках ходят!

Водопад и Ручей

Кипящий Водопад, свергаяся со скал,
Целебному ключу с надменностью сказал
(Который под горой едва лишь был приметен,
Но силой славился лечебною своей):
«Не странно ль это? Ты так мал, водой так беден,
А у тебя всегда премножество гостей?
Не мудрено, коль мне приходит кто дивиться;
     К тебе зачем идут?» – «Лечиться», —
     Смиренно прожурчал Ручей.

Тришкин кафтан