Читаем Басни Эзопа полностью

Один священник вздумал учить волка азбуке. Говорит священник «Б», и волк говорит «Б». Говорит священник «А», и волк говорит «А». «А теперь сложи», — говорит священник. «По складам не умею», — говорит волк. А священник: «Что получается, то и скажи». — «Получается, — говорит волк, — по-моему, Ба-ра-шек». Молвит на это священник: «Да, впрямь, видать, что на уме, то и на языке».

У кого что болит, тот о том и говорит: оттого и поймешь, что у человека лежит на сердце.

<p><strong>40 (128). Волк и голубка.</strong></p>

Увидел волк, как лесная голубка веточки собирает, и сказал ей: «Целый день, как я погляжу, ты по хворосту порхаешь и прутики собираешь; а все никогда не видать у тебя ни крепкого дома, ни жаркого очага». Отвечала голубка: «И я тоже вижу с тех пор, как мы соседи: всегда ты хватаешь овечек, всегда их таскаешь к себе, а все никогда не видать ни одежды на тебе, ни компании вокруг тебя».

Так люди злые и хищные трудятся не меньше, чем добрые, но счастья этим не наживают.

<p><strong>41 (130). Человек в челноке.</strong></p>

Один человек задумал в челноке переплыть через пролив и помолился богу, чтобы тот пришел к нему на помощь и привел его к желанной пристани. Но на половине пути обрушилась на челнок буря, и челнок закачался, а пловец затрепетал. Взмолился он тогда к господу, чтобы тот привел его назад туда, откуда он отплыл; но когда повернул он и попробовал плыть обратно, волны его не пустили. Тогда отчаялся он пристать к тому или другому берегу, и обратился к господу так: «Поступи со мною, господи, по твоей воле, коли не хочешь, чтобы я поступал по моей воле». И только он так сказал, повеял попутный ветер и сам принес его к желанному берегу.

Кто свою волю подчиняет божьей воле, тот пусть будет уверен, что бог его не оставит в беде.

<p><strong>42(131). Старик и его сын.</strong></p>

У одного старика был юноша-сын. Когда увидел сын, что отец его достиг преклонных лет и близится к закату, спросил он отца, как ему теперь жить и в какой земле поселиться после отцовой смерти? Сказал отец сыну: «В той земле живи, где люди тебя будут любить». Сын на это: «А если не найдется такой земли, тогда как?» — «Тогда в той земле, где люди тебя будут бояться». — «А если и такой не найдется, — опять спрашивает юноша, — тогда как?» — «Если ни той, ни другой земли не найдется, — говорит отец, — тогда поселись в такой земле, где тебе ничего не придется делать». — «А если и такой не найду, отец?» Говорит тогда отец: «Ну, коли так, живи, где хочешь, только чтоб никто ничего про тебя не знал».

<p><strong>43 (132). Кот-епископ.</strong></p>

Уселся кот у очага, надел митру, оперся на посох и созвал к себе мышей и крыс. «Я, — говорит он, — ваш епископ; подойдите под мое благословение и повинуйтесь мне». Но сказала на это одна старая крыса: «Нет, лучше мне умереть некрещеною, чем принять крещение от твоей руки!» И тогда мыши и крысы, разбежавшись от его благословения, попрятались по своим норам, а коту пришлось, снявши митру, сложить с себя епископство.

Побоялась крыса поддаться под власть кота, потому что потом нелегко бы ей было от этой власти избавиться: попасть под чужую власть легко, а освободиться от нее трудно.

<p><strong>«Посторонние басни» из Мюнхенской рукописи</strong></p><p><strong>44 (26). Лисица и мул.</strong></p>

Многие люди глупо чванятся и хотят стать учителями, не побывав в учениках. Послушай об этом басню.

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

История животных
История животных

В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого. Вычитывая «звериные» истории из произведений философии (Аристотель, Декарт, Гегель, Симондон, Хайдеггер и др.) и литературы (Ф. Кафка и А. Платонов), автор исследует то, что происходит на этих границах, – превращенные формы и способы становления, возникающие в связи с определенными стратегиями знания и власти.

Аристотель , Оксана Викторовна Тимофеева

Зоология / Философия / Античная литература