Басни средневековой Армении

Среди такого рода тем особо ценной, учитывая время и место (Армения, XII–XIII вв.), является, конечно, тема о необходимых условиях, которым должно удовлетворять научное исследование (7), или тем более тема о зависимости психики и морали отдельного человека от общественной среды (136). Уже простое уважение к пусть наивно выраженной, но действительно глубокой мысли басни о трех сновидениях (136) ставило вопрос о целесообразности включения в настоящую работу и таких басен, которые, откликаясь на те или иные общечеловеческие пороки и недостатки, тем самым ярче обрисовывают общественную среду, в которой жили и творили Мхитар и Вардан, в своих мыслях, помыслах и чаяниях никак не кеньше зависевшие от окружавшей их общественной среды, чем бедняк, разгадавший при помощи змея три сновидения царя, зависел в своих поступках от времени, когда люди были подобны невинным овечкам, были подобны коварным лисицам, были подобны разящим мечам (136).

Вот почему в данную книгу включены переводы басен, обличающих и ханжей, и обманщиков, и наглых воров, и самозванцев, и тех, кто не прочь сбросить личину общественной полезности, рискуя быть осмеянным, лишь бы только предварительно добиться хоть на короткое время общественного признания.

Это расширение плана данной книги может быть полезно и в другом отношении: оно разнообразит подбор действующих лиц, а это уже само по себе интересно, поскольку одни и те же обычные в баснях звери предстают в фольклоре различных народов не всегда с одними и теми же характерными чертами, свойствами и повадками. В частности, в армянском фольклоре у некоторых басенных зверей мы видим иное, чем обычно, нравственное лицо; достаточно напомнить, что многохитростная лиса предстает и в роли пострадавшей, обманутой то человеком, то царем птиц — орлом.

Наконец, расширяя круг басенных тем, включенных в настоящую книгу, трудно было удержаться от включения наряду с баснями также и тех маленьких, точнее миниатюрных, рассказов, которые (что очень характерно для Армении XII–XIII вв., и коренной и Киликийской) являются, в сущности говоря, новеллино — новеллами, необычайно кратко и сжато изложенными, явно в расчете на талант и искусство жонглера, который их разовьет и живо «обскажет».

В 1898 г. закончилось длившееся долгие годы печатание многолетнего труда акад. Н. Я. Марра, принесшего автору ученую степень магистра армянской словесности, «Сборники притч Вардана». Этот труд, явившийся классическим образцом филологического исследования, содержал в двух томах издание текстов, а в третьем само исследование.

В своей работе Марр далеко вышел за пределы первоначально поставленной задачи — выяснения армянского оригинала арабского сборника басен и притч, известного под названием «Лисьей книги», которой путем повторных переводов с армянского на арабский, с арабского на европейские языки суждено было сыграть немалую роль в развитии и оформлении средневековых европейских басенных сборников и басенного животного эпоса.

Сама работа натолкнула Марра на необходимость исследования и источников армянской «Лисьей книги» и всего того многообразия басенного иносказательно-назидательного и просто занимательного, но почти всегда назидательного материала, который в армянском рукописном предании, да и в живой народной словесности связывался с именем Вардана, и великого труда стоило Марру привести этот материал в определенную систему и связать основную часть многочисленных сборников притч Вардана с личностью Вардана Айгекца, замечательного проповедника первой половины XIII в.

В числе других материалов привлекались Марром и сборники басен и притч, связанные с именем Мхитара Гоша. Огромный материал, использованный Марром, сложное и трудное построение громадной филологической работы, рассчитанной на строго ограниченный круг ученых-специалистов — филологов-востоковедов, сделали магистерскую диссертацию Марра почти недоступной для широкого круга читателей, и в трех томах этой диссертации во множестве потонули изумительные жемчужины народного творчества. Многие из них хорошо знакомы самым широким кругам по образцам басенного творчества народов, раньше армянского отливших эти басни в письменную форму, и по творчеству иных народов, позже армянского успевших воплотить замечательные выражения народной мудрости в литературно обработанную и записанную пером или тростником на пергамене или на бумаге литературную миниатюру.

Среди этих подлинных жемчужин есть немало и таких, которые в не меньшей мере, чем как образцы литературного творчества, необходимы в качестве исключительной ценности чисто исторических документов, тем более что многие из них способны заполнить немало остающихся темными сторон истории армянского народа, особенно его социальной истории. Хотя имена исторических лиц в этих баснях не упоминаются, многие из них подчас дают больше для правильного понимания истории средневековой Армении, чем десятки страниц пересказывающих друг друга средневековых хронистов. Но Марр в своем труде отграничил эту сторону басен.