Басня о неразумной волчице (СИ)

   Император оставался в Саарбрюккене, что сбило с толку гонца, направившегося сперва по западной дороге, но не нашедшего следов передвижения и пребывания там свиты кайзера. Посланник свернул в Аугсбург, предположив, что Фридрих мог возвратиться в свою резиденцию. Словом, он сменил с десяток лошадей, истратил все запасы сил, даже самые сокровенные, пока не сообразил, что гощение в Саарбрюккене могло затянуться.

   Выслушав устный наказ не доверять содержание письма государю, канцлер прочёл его дважды и крепко задумался. Просьба Максимилиана была попросту невыполнима. Сокрушаясь по излишней тяге к мирским удовольствиям, принц сообщал, что растратил все средства и не в состоянии покинуть постоялый двор. Не мог бы друг его выручить, передав с человеком, что передал это письмо, некую сумму денег?

   Зигмунд разделил с товарищем это несчастье, потому как его кошелёк тоже был пуст.

   Но не зря молодой человек ступил на стезю государственной службы, ведь он умел отринуть личное благо ради блага короны. Бургундской короны на сей раз: владеньям Марии грозит разорение, а юной прекрасной правительнице - гибель от голода в осаждённой крепости. Если прибавить ко времени, что Максимилиан оставался в Кёльне, время, что ушло на доставку письма...

   Он вынужден предать доверие друга, но столь опасное положение дел скрывать нельзя.

   Со своей стороны, Фридрих не менее Зигмунда жаждал нарушить тайну. Гордость не позволяла ему написать сыну, и он оставил Зигмунда при себе, надеясь, что с ним-то Максимилиан не преминет переписываться.

   Существовало лишь одно препятствие: пресловутая гордость не позволяла расспросить канцлера.

   Фридрих, по обыкновению, обратился за помощью к даме сердца.

   Дама, не задумываясь ни секунды, изрекла, что необходимо собрать крошку от сургуча, которым было запечатано письмо. Она отрядила горничную в покои канцлера, а сама приготовила свечу и чашу с водой.

   Девушка вернулась с пустым совком и чистым веником, но с отколупанным от забытого на столе свитка кусочком. Она вполне сносно владела грамотой и ошибиться с письмом не могла.

   Ульрика под внимательным и любопытным взором своего преклонных лет рыцаря расплавила сургуч над светочем и капнула в холодную воду.

   Простота сих действий не идёт ни в какое сравнение с выспренностью алхимических изысканий, думал Фридрих, жадно следя за лилейными пальцами в благоухающих липовым цветом сумерках. Сладость дурманила, и виделось ему, что все шпалеры расцветают, оплетаясь новыми узорами, и всё, что есть старого в комнатах, в замке, вокруг - обновляется и обретает нежность, свойственную юности - как тает в пламени бурый сургуч.

   Капли застыли на воде. Просто капли. Маленькие красные круги и точки - россыпь по прозрачной глади. Оседают на дно или держатся на поверхности... Что они значат?

   Слёзы?

   Порох?

   Ульрика нахмурилась и поводила руками над чашей. "Думай, думай", - беззвучно произнесла она, обращаясь к самой себе. Шаги за дверью торопили и, отвлекая, одновременно заставляли медлить.

   Не в меньшем смятении находился идущий. Известно ль, за каким занятием застанет он кайзера и хозяйку замка?

   Он замер на пороге, прежде чем поднести руку к дверному молотку.

   Герцогиня застыла над гаданием. Так часто играют с просителем высшие силы: дают ответ, но не спешат объяснить, что он значит.

   Звёздное небо?

   В дверь постучали.

   Фридрих ждал.

   Ульрика думала.

   В дверь постучали настойчивее и назвались.

   Фридрих вопросительно глянул на даму.

   - Откройте, откройте. Быть может, он пришёл, чтобы сказать разгадку.

   Облик Зигмунда был действительно красноречив.

   - Монеты, - шепнула Ульрика и улыбнулась. И, прежде чем канцлер успел рассмотреть что-либо, выплеснула воду за окно.

   Зигмунд же, не подав ни малейшего признака наблюдательности, рухнул перед кайзером на колени и запутался в собственном многословии.

   Фридрих взял у него письмо.

   Пока он читал, на лице его отражалась некая тень чувства, но сложив лист, явил неумолимую решительность.

   - Но Ваше величество... - умолял Зигмунд

   - Нет, нет и нет! - трижды топнул Фридрих. - Если нуждается в деньгах, то пусть наймётся кондотьером хоть к бургундцам, хоть к фламандцам, хоть к самим французам! Но от меня не получит ни гульдена! Ни пфеннига!

   Зигмунд готов был простереться на полу.

   Ульрика перевела дыхание. В таком гневе она Фридриха не могла представить.

   - Я сказал: нет! - вновь проверил он половицу на прочность.

   - Но промедление равноценно смерти, Ваше величество, ведь без этих денег невозможно покинуть город...

   - Вот именно, - внезапно отринул воинственность император. - Вы очень верно заметили: без денег невозможно покинуть город. Вы, дорогой мой подданный, думаете, отчего мы злоупотребляем здесь гостеприимством?

   Ульрика вертела в руках письмо:

   - Как много всем вам нужно слов, чтобы сказать "У меня нет денег".

   Она решительно двинулась к двери.

   Кавалеры попытались возразить, но дама почти приказала им успокоиться.

   Послала слугу в погреб, а сама, подобно кораблю на морских волнах, совершила извилистый путь по нескольким лестницам.

   Фрау Маргарита, разоблачённая для сна, расчёсывала свои чёрные, как сама тьма, волосы.