Бассейн с нежитью

– Привет, – сказала я, когда уселась напротив него. Бис взгромоздился на спинке мягкого стула, который он нашел на обочине этой весной. На стуле были сложены журналы, так как подушка сдулась, но Бис имел тенденцию портить мебель, поэтому это не имело значения.

Выражение лица Лэндона было ошеломленным, когда я протянула ему содовую.

– У тебя в церкви – пикси, – сказал он, когда взял бутылку.

– И горгулья на шпиле, – сказала я, кивая на Биса. Горгулья выхлебал содовую на одном дыхании, и я надеялась, что он не будет рыгать. – Они – часть нашей безопасности, – добавила я. – Ты помнишь Биса, а?

Лэндон едва глянул, его несосредоточеный взгляд был направлен на бутылку в его руках.

– Пусть твои восходящие потоки будут теплыми.

– А твои нисходящие потоки – немногими, – Бис рыгнул, и получил хихиканье с потолка.

Мило. Я хотела, чтобы они все ушли, так, я могла сказать Лэндону, что его проблема не собиралась становиться моей.

– Я сожалею о Бэнкрофте, – сказала я, думая, что могла быть любезной, сохраняя нейтральное выражение лица, вспоминая обугленные кости.

– Он умер героем.

Я еще подождала, в тишине сделала глоток колы и поставила бутылку. Мягкий звон, казалось, разбудил Лэндона, и он глубоко вздохнул.

– Ты, вероятно, задаешься вопросом, почему я здесь, – сказал он, когда поставил свою нетронутую бутылку.

– Нет, нисколько, – сказала я небрежно. – Я просто посчитала, что ты решил прогуляться. Это, должно быть, трудно пересечь реку с закрытыми мостами.

Поморщившись, он пошевелил пальцами, чтобы указать на магию. Через стол, Бис наклонил бутылку под углом, и длинный, извилистый черный язык достиг дна, чтобы собрать последние капли.

– Я приехал, чтобы принести извинения, – сказал Лэндон, колеблясь, когда он заметил Биса.

Ничего себе, извиниться,подумала я саркастично. Я не доверяла ему прежде, и это только усилило мое подозрение, что он что-то замышляет. Такой человек как Лэндон не пересекал линии безопасности, чтобы просто извиниться, если он не хотел чего-то.

– За то, что я сказал ранее, – произнес он, глядя мне в глаза. – Просто потому, что твоя аура черная, не означает, что ты – безнравственная. Я не должен был читать ауру без твоего разрешения.

Спасибо,подумала я, но не сказала. С треском ломающегося стекла Бис убрал вершину бутылки, перемещая челюсть боком, когда он грыз основание. Это была демонстрация агрессии, предназначенная, чтобы запугать Лэндона, и это, казалось, работало.

– Это было непростительно и... – Он заколебался, морщась. – Мне нужна твоя помощь.

– Угу. – Я не была сильно удивлена. Я могла отложить свою неприязнь к нему, чтобы увидеть конец, но я не знала, что он думал, я могу сделать.

– Ты говорила с Богиней, – сказал он, его глаза были неспособны скрыть гнев, хотя он и пытался.

О. Это.

– Кто тебе сказал? Трент? – спросила я раздраженно. Это было довольно личной информацией, но возможно, назвав это, наконец, он счел это приемлемым.

– Я был неправ. – Пристальный взгляд Лэндона метнулся к Бису, когда ребенок сделал другой звякающий укус стекла. – Это не богохульство для тебя – общаться с Богиней. Если бы это было так, то ты не могла бы сделать это. Я ревновал, что она приняла решение говорить непосредственно с тобой. – Его губы скривились, и запах больницы поплыл ко мне, дразняще знакомый запах электроники и пыли был едва заметен под ним. – Ты даже не поверишь.

Не доверяя его правдивой переоценки душевных ценностей, движущейся потоком от него, я откинулась назад со своей колой.

– Кто тебе сказал, что я не поверю?

– Тогда возможно я не поверю, – сказал он, но я не купилась. – Это произошло слишком скоро, – сказал он, когда Айви, шаркая, ногами остановилась в коридоре, слушая. – Они хотят, чтобы я занял его место. Я не могу сказать им, что я даже не верю! – Теперь сердясь, он посмотрел мне в глаза. – Откуда ты получаешь свою веру? – спросил он. – Это даже не твоя религия!

Это нисколько не было удобно, и я смотрела на отражение ночи в окнах, когда подбирала слова. Так, как я не доверяла ему, он был эльфом, искусным в магии, с которой я не была знакома.

– Она не богиня, – сказала я, наблюдая, как его настроение разыгрывалось. – Она – коллективный разум, который обожествляли древние эльфы, как египтяне обожествляли солнце. Несмотря на это, я не собираюсь пытаться говорить с ней. Даже когда она собрана, она – безумна.

Безумна – было не вполне правильное слово. Не обращающая внимание на ее воздействие на других, возможно. Или придерживающаяся стандарта, который не относился к существам из плоти и с ограниченной жизнью.