Бассейн в гареме

Двое работяг толклись возле допотопного ржавого компрессора и лениво препирались с лысым прорабом: в кожаной короткой курточке и с незажженной сигаретой, намертво впечатанной в угол рта:

– Петрович, дак ты сам-то глянь, тут работы до вечера! Ты ж сам-то погляди, шпиндель же у ей не фу рычит!

Прораб с тоской переводил взгляд с небритых и опухших по утреннему времени физиономий своих орлов на таинственный шпиндель, не фу-рычащий в недрах компрессора. Наконец он взглянул на часы, охнул, махнул рукой и сказал:

– Ну, Тудыев, под твою ответственность! Чтоб к обеду починили! Я на четвертую побежал, там аврал – бетономешалка встала!

С этими словами он исчез, подняв пыльный смерч. Тудыев, толстый одутловатый мужик лет пятидесяти, на правах старшего вытащил из кармана десятку и протянул ее своему маленькому кривоногому напарнику:

– Ну, Павлуша, одна нога здесь, другая в стекляшке. Возьмешь там нашу любимую.

– Закуси не надо? – на всякий случай осведомился Павлуша.

– Мы что с тобой – жрать пришли? – назидательно пробасил Тудыев. – Мы, Павлуша, на работе!

Павлуша изготовился было к бегу на среднюю дистанцию, как вдруг из соседней подворотни послышался негромкий, но отчетливый окрик:

=– Дяденьки! Выпить хотите?

Кривоногий Павлуша споткнулся, а Тудыев крякнул от такого бессмысленного вопроса:

– Как же не хотеть, девонька? А че те надо-то?

Надежда, а это была именно она, выглянула из подворотни и помахала поллитровкой. Павлуша двинулся к ней как загипнотизированный. Более медлительный и задумчивый Тудыев не тронулся с места, но глядел на поллитровку с закономерным оживлением.

– Дяденьки, мне бы дырку в стене пробить… так ведь у вас машина не фурычит?

– Да ты не боись, девонька, – Тудыев тоже двинулся к манящей цели, – это она для начальства не фурычит, а для хорошего дела мы ее живенько заведем… У ней же только шпиндель хряснуть по загогулине, и враз зафурычит!

Павлуша тянул уже руку за бутылкой, но Надежда, женщина сообразительная и дальновидная, убрала бутылку за спину и сказала:

– Не, дяденьки, вы сперва дырку пробейте, а потом уж я вам бутылку… А то еще обманете.

– Не, девонька, ты не боись, мы завсегда делаем, коли обещали, – пробубнил Тудыев, огорчившийся тому, какими расчетливыми и меркантильными стали женщины.

Надежда твердо стояла на своем, и повела работяг показывать фронт работ. Увидев стенку, которую нужно продолбить, Павлуша расхохотался:

– Ох, Михалыч, – ткнул он в бок Тудыева, – это ведь Махмуд из РСУ вчерась заделывал! Вот он удивится-то, когда увидит, что тута опять дырка!

Тудыев тоже развеселился, и предполагаемая работа приобрела в глазах исполнителей дополнительную привлекательность.

Неожиданно Павлушу одолела жадность, и он, зыркнув на Надежду, потыкал пальцем в стенку, покачал головой, поцокал языком и, повернувшись к Тудыеву, сказал:

– Глянь-ка, Михалыч, тут никак бетон не простой, а закаленный.

Тудыев, мгновенно уловив тонкую мысль своего приятеля, тоже ткнул в стенку толстым волосатым пальцем с обломанным ногтем, помрачнел и буркнул:

– Точно, закаленный бетон. Прям почти что твой огнеупор.

Надежда перевела взгляд с одного работяги на другого и сказала:

Так что, дяденьки, не справитесь? Не по зубам вам такой бетон? Машина ваша слабовата? Так я пойду других поищу!

– Нет, нет, что ты, девонька! – огорчился Тудыев. – Зачем других? Не надо других, мы все сделаем в лучшем виде. Только когда бетон закаленный, положено по таксе, чтобы две бутылки.

– Ой, до чего же вы хитрые! – развеселилась Надежда. – Уже и таксу придумали! Ладно, давайте, вы, главное, аккуратно дырку пробейте, чтобы внутри ничего не повредить, а я вам дам вторую бутылку.

– А что там внутри-то? – заинтересовался Тудыев. – Чего тебе там нужно-то?

Ожидавшая и боявшаяся этого вопроса Надежда выдала домашнюю заготовку:

– Там, дяденьки, провод проходит в мою квартиру. Провод оборвали, я хотела его починить, а дырку-то и заделали. Вы стенку проломаете, я провод соединю – и будет все в порядке.

Тудыев с сомнением выслушал малоубедительную Надеждину историю, и она слегка занервничала, опасаясь, как бы не вернулся прораб и не выразил удивления по поводу ее появления на его участке.

– Тебе плата обещана? – Она потрясла сумкой, где звякнули две бутылки водки. – Так и выполняй, что заказано.

Тудыев не очень удовлетворился таким объяснением, но при мысли о двух бутылках решил сильно не задумываться.

Павлуша уже копошился в утробе компрессора.

– Михалыч, подай ключ на восьмерку! – крикнул он, не вылезая из механизма и высунув наружу только измазанную машинным маслом лапу.

Михалыч протянул напарнику ключ и посоветовал:

– Ты, Павлуша, звездани шпиндель по загогулине, враз заведется!

Неизвестно, послушался ли Павлуша совета старшего товарища или пошел другим путем, но вскоре компрессор нервно хрюкнул и наконец затарахтел, изредка чихая, как простуженный сенбернар.

– Ну вот, девонька, – повернулся к Надежде довольный Тудыев, – вот оно и зафурычило. Щас мы враз твою стеночку оприходуем.

Из окна второго этажа высунулась недовольная старушечья физиономия и раздался крик: