Бастард де Молеон

— Хвала Господу! — воскликнул дон Педро. — Гордыня его погубит. У короля Карла Пятого во всей Франции не найдется и половины этой суммы.

— Возможно, — ответил Бертран. — Но поскольку шевалье де Молеон едет во Францию, он, надеюсь, не откажется вместе со своим оруженосцем объехать Бретань и в каждой деревне, на каждой дороге объявить: «Бертран Дюгеклен в плену у англичан!.. Прядите шерсть, женщины Бретани, он ждет от вас выкупа за себя!»

— Я сделаю это, клянусь Богом! — воскликнул Молеон.

— И привезете эти деньги его милости раньше, чем я здесь заскучаю, — сказал Бертран. — В это, кстати, я не верю, потому что, находясь в обществе столь великодушного принца, я мог бы просидеть в плену всю жизнь.

Принц Уэльский подал Бертрану руку.

— Шевалье, — обратился он к Молеону, который был свободен и радовался, что ему вернули меч, — сегодня вы проявили себя как честный солдат. Вы спасли Энрике де Трастамаре и отняли у нас главный выигрыш в этой битве, но мы не держим на вас зла, потому что тем самым вы развязали нам руки для новых битв. Примите вот эту золотую цепь и этот крест, который не пожелал взять неверный.

Аженор заметил, что дон Педро что-то шепнул Мотрилю, а тот ответил ему улыбкой, зловещей смысл которой, казалось, не ускользнул от Дюгеклена.

— Всем оставаться на местах! — скомандовал Черный принц. — Я покараю смертью любого, кто выйдет за ограду лагеря… будь он рыцарь или король!

— Шандос, — прибавил он, — вы коннетабль Англии и отважный рыцарь, вы будете сопровождать господина де Молеона до первого города и дадите ему охранную грамоту.

Мотриль, чьи гнусные интриги были в очередной раз разгаданы проницательным и сильным умом, уныло посмотрел на своего повелителя.

Дон Педро рухнул с высот своей ликующей радости; теперь он уже не мог отомстить Молеону.

Аженор преклонил колено перед принцем Уэльским, поцеловал руку Дюгеклена, который, обняв его, шепнул:

— Передайте королю, что наши хищники нажрались до отвала, что теперь они ненадолго уснут, и, если он пришлет за меня выкуп, я заведу наемников туда, куда обещал. Передайте моей жене, чтобы она продала наш последний надел земли, мне придется выкупить немало бретонцев.

Растроганный Аженор сел на своего доброго коня, в последний раз попрощался с боевыми товарищами и отправился в дорогу.

— Ну кто бы мог подумать, — проворчал Мюзарон, — что англичанин понравится мне больше мавра?

XXVI СОЮЗ

В то время как победа уже склонилась на сторону дона Педро, Дюгеклен попал в руки врага, а Молеон по приказу коннетабля покинул поле боя, куда его потом привели в шлеме и плаще короля Энрике, с места сражения выехал гонец и направился в селение Куэльо.

Там, расположившись в ста шагах друг от друга, две женщины — одна в носилках с эскортом арабов, другая верхом на андалусском муле со свитой кастильских рыцарей — ждали, охваченные страхом и надеждой.

Донья Мария опасалась, что разгром в битве разрушит все планы дона Педро и отнимет у него свободу.

Аисса желала, чтобы любая развязка событий — победа или поражение — вернула ей возлюбленного. Ей было безразлично и падение дона Педро, и возвышение дона Энрике; она хотела бы увидеть только Аженора — либо за гробом первого, либо за триумфальной колесницей второго.

Обе женщины, каждая со своим горем, встретились вечером. Мария была больше чем встревожена: она ревновала. Она знала, что Мотриль-победитель полностью посвятит себя заботам об удовольствиях короля. Мария Падилья разгадала все его хитрости, а неискушенная Аисса подтверждала ее подозрения.

Поэтому Мария следила за Аиссой, хотя девушку — мавр, как обычно, держал ее в носилках — охраняли двадцать готовых на все рабов Мотриля.

Не желая подвергать свое бесценное сокровище опасностям битвы и грубого обхождения союзников-англичан, мавр оставил носилки в Куэльо, что находилась примерно в двух льё от поля сражения и состояла из двух десятков жалких лачуг.

Своим рабам он строго-настрого наказал: во-первых, ждать его, во-вторых, никого, кроме него, к закрытым носилкам не подпускать.

На случай если он не вернется или погибнет в бою, Мотриль отдал другие распоряжения, о которых мы еще узнаем.

Вот почему Аисса ждала исхода битвы в Куэльо.

Покидая Бургос, дон Педро оставил с доньей Марией сильную охрану. Известий от короля Мария Падилья должна была ждать в городе; дон Педро дал ей много денег и драгоценностей, потому что полностью доверял своей преданной любовнице, зная, что в несчастье Мария будет гораздо больше предана ему, чем в дни удачи.

Но Мария не желала терзаться ревностью — этой мукой пошлых женщин. Ее жизненным правилом был принцип: лучше пережить горе, но знать об измене. Она остерегалась слабостей дона Педро и знала, что Куэльо совсем недалеко от Наваррете.

Поэтому она, сев верхом на породистого арагонского мула и захватив с собой шесть оруженосцев и двадцать всадников — это были не слуги, а ее друзья, — незаметно добралась до подножия холма, по ту сторону которого стояли лачуги Куэльо, и разбила здесь свой лагерь.