Бастард де Молеон

— Господин рыцарь, ваш голос приятно ласкает мой слух, вы же говорите на языке моей родины, — ответил сир де Лаваль, — но я не знаю вас, и если меня спросят, как вас зовут, мне предстоит солгать…

— Вы ответите, что я бастард де Молеон, — сказал незнакомец.

— Но вы не бастард де Молеон, — возразил де Лаваль. — Сир де Молеон покинул нас, спеша в Испанию.

— Я пришел от него, мессир, не отказывайте мне, я должен сказать коннетаблю одно слово, всего одно…

— Тоща скажите это слово мне, я передам его коннетаблю.

— Я могу сказать его только коннетаблю, и он поймет меня лишь тогда, когда я открою свое лицо. Умоляю вас, сир де Лаваль, не отказывайте мне во имя чести Франции, одним из самых ревностных защитников которой — клянусь вам Богом! — я являюсь.

— Я верю вам, мессир, — сказал де Лаваль, — хотя вы оказываете мне не слишком много доверия… А ведь вам известно, кто я такой, — прибавил он с чувством уязвленной гордости.

— Когда вы узнаете, кто я такой, сир де Лаваль, вы будете говорить со мной другим тоном… Вот уже три дня, как я нахожусь в Бордо и пытаюсь проникнуть к коннетаблю, но ни золото, ни хитрость не принесли мне удачи.

— Вы не внушаете мне доверия, — возразил сир де Лаваль, — и ради вас я не стану обременять ложью мою совесть. Кстати, зачем вам проникать в замок к коннетаблю, который через десять минут выйдет сюда? Через десять минут он будет здесь, на том месте, где вы стоите, и вы скажете ему ваше столь важное слово…

Незнакомец явно заволновался.

— Прежде всего я не разделяю вашей уверенности, — сказал он, — и не считаю коннетабля свободным. Что-то подсказывает мне, что его освобождение столкнется с большими, чем вы предполагаете, трудностями, и, кстати, вполне допуская, что он выйдет через десять минут, я, сир де Лаваль, хотел бы провести эти минуты в дороге. Тем самым я избежал бы задержек, что связаны с церемонией освобождения: визита к принцу Уэльскому, выражения благодарности управляющему, прощального пира. Я снова прошу вас взять меня с собой… я могу быть вам полезен.

В эту секунду незнакомца прервал начальник тюрьмы, который появился на пороге и пригласил сира де Лаваля подняться в башню замка.

Де Лаваль с неожиданной резкостью простился со своим просителем.

Неизвестный рыцарь — казалось, что под доспехами он вздрогнул — встал у столба, позади солдат, и ждал, словно еще на что-то надеясь, до тех пор, пока последний сундук не исчез в воротах замка.

В то время как сир де Лаваль поднимался по лестнице, можно было видеть, что по открытой галерее, соединявшей два крыла замка, прошел принц Уэльский; впереди него шел начальник тюрьмы, а позади — Чандос и несколько офицеров.

Победитель в битве при Наваррете направлялся с последним визитом к Дюгеклену.

Простолюдины приветствовали принца Уэльского криками «Ура!» и «Да здравствует святой Георгий!»

Французские трубачи заиграли в честь героя, который учтиво им поклонился.

Потом ворота закрыли, и вся толпа, сгрудившись у лестницы, с громким ропотом стала ждать выхода коннетабля.

Бретонским солдатам, скоро предстояло увидеть своего великого командира, и сердца их сильно бились; все они отдали бы жизнь, чтобы завоевать ему свободу.

Однако прошло полчаса: нетерпение собравшихся бретонцев перерастало в тревогу.

Неизвестный рыцарь правой рукой разорвал перчатку на левой руке.

Тут на открытой галерее появился Чандос, оживленно беседующий с офицерами, которые, казалось, были чем-то удивлены, даже ошеломлены.

Когда дверь в башню снова открылась, то все увидели не героя, оказавшегося на свободе, а бледного, растерянного, дрожавшего от волнения сира де Лаваля, который кого-то высматривал в толпе.

К нему подбежали несколько офицеров-бретонцев.

— Ну что там? — с тревогой спросили они.

— О, великое бедствие, странное дело, — ответил де Лаваль. — Но где же незнакомец, этот пророк несчастья?

— Я здесь, — ответил таинственный рыцарь. — Я ждал вас.

— Вы по-прежнему желаете видеть коннетабля?

— Больше, чем раньше!

— Хорошо! Торопитесь, ведь через десять минут будет слишком поздно. Пойдемте! Коннетабль уже не освободится из плена.

— Это мы еще посмотрим, — возразил незнакомец, легко поднимаясь по ступеням за де Лавалем, который тянул его за руку.

Начальник тюрьмы с улыбкой распахнул перед ними дверь, а вся собравшаяся толпа на тысячу разных ладов принялась обсуждать событие, которое задержало освобождение коннетабля.

— Спокойно! — тихо приказал командир бретонцев своим солдатам. — Держать мечи наготове и смотреть в оба!

X КАКИМ ОБРАЗОМ УПРАВЛЯЮЩИЙ ЗАМКА, ВМЕСТО ТОГО ЧТОБЫ ОТПУСТИТЬ ОДНОГО ПЛЕННИКА, ОСВОБОДИЛ ЦЕЛУЮ АРМИЮ

Англичанин не ошибся, он хорошо изучил своего пленника.

Едва сиру де Лавалю разрешили войти в замок и он обнял коннетабля, едва прошли эти первые мгновения взаимной радости, как коннетабль, рассматривая сундуки, которые погонщики мулов внесли на площадку перед комнатой, воскликнул:

— О, мой дорогой друг, сколько же здесь денег!