Бастард Ивана Грозного — 2 (СИ)

— If you can't give me love. Love, Love, Love

— If you can't give me love. Love, Love, Love

— If you can't give me love. Love, Love, Love

Но никто, кроме Саньки эту шикарную песню не слышал.

[1] Бушприт — носовая «лежачая» мачта.

[2] Склянка — название песочных часов с получасовым ходом во времена парусного флота.

Глава 11

— Есть три склянки норд-веста! — крикнул рулевой

— Чистый норд шесть склянок! — Скомандовал Александр.

— Есть чистый норд шесть склянок! — отозвались из рубки.

— «Нам песня строить и жить помогает!», — подумал Санька, мысленно рассчитывая дальнейший курс. На душе было радостно и спокойно. Получалось, что до конца светового дня доплыть они должны, но Санька придумал хитрость.

Немецкий язык он учил в школе, но, естественно, забыл. В этом мире всё в его в памяти из глубины «всплыло» и он думал, что вполне мог на нём изъясняться. Из расспросов моряков он понимал, что даже шведы разговаривали по-немецки и абсолютно все могли говорить по-русски. Однако немецкий язык и шведам, и финнам вроде как был «родным» даже в самой Скандинавии, а не то что по берегам Балтии.

Александр вернулся в рулевую рубку. Никляев дремал в кресле, но сразу проснулся.

— Ви хаст ду гишляфен?[1] — спросил Александр.

— Ох! Задремал! — Ответил купец. — Что ты спросил? Это по-германски, да?

— Я спросил: «Как спалось?»

— А-а-а… Нормально. Я не понимаю по-ихнему. Шведы и немцы все по-нашему говорят. Даны, те, да, по-своему, а немцы по-нашему. Так ты и по-ихнему горазд? Скажи ещё что-нибудь?

— Wir haben viele Zobel und F"uchse zum Verkauf, — проговорил Санька.

— Ух ты! Ну прямо ихний бургомистр. Как начнёт лаяться, не остановишь... Этот принципиально по-нашему не говорит. Только через толмача. Когда толмач пьян бывает, говорит по-нашему, но кривится. Говорит, и словно щавель жуёт. Забавно! Так купцы специально толмача спаивают, а потом насмехаются. Что хоть ты сказал-то?

— Сказал, что у нас на продажу есть много соболей и лисиц.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся купец. — Они и не поймут, что за куницы у немца? У тебя и одёжка почти как у свеев. Те тоже в кожу обернутся с ног до головы... Холодно там у них. Особенно у норвегов.

— Ты и туда заходил? — удивился Санька.

— Заносила судьбинушка. И в Англию хаживал. И в эти, как их? В дирланды, прости господи. Но сейчас всё. Туда нам путь заказан. Не пущают даны, свеи. Да и Ганза… Что б им пусто было! Всю торговлю под себя подобрали!

— Так сойдём мы за свеев? — спросил Александр.

— Запросто! А зачем?

— Мало ли…

У Саньки был план.

— Убрать топселя! — Приказал Санька и верхние треугольные паруса свернули.

Ветер ближе к берегу развернулся на юго-западный и парусник резко замедлил ход.

— Сколько на лоте? — спросил Александр матроса, постоянно измеряющего скорость, выбрасывая верёвку с узлами за борт.

— Семь на лоте!

— Взять румб право на борт.

— Есть румб права на борт

— Смотрим землю и глубину!

— Вижу землю прямо по курсу!

— Глубина пять-тридцать!

— Действительно, что лужа! — Ругнулся Санька. — Берег едва виден, а уже мелко. Ещё два румба право на борт!

Рулевой довернул вправо. Скорость снова увеличилась.

— Держать на лоте семь узлов.

Паруса чуть развернули от ветра, позволяя ему меньше «работать».

— Глубина десять.

— Отлично! Снова вышли. Норд на компасе!

Судя по Санькиной карте, корабль с обеих сторон обступали отмели. Особенно большая была отмель слева.

— Есть норд на компасе!

Санька крутил свою карту и так и эдак, но, без знания своего местоположения, направление определить было невозможно.

— О, мать Макош, — взмолился он, мысленно видя перед собой карту побережья, — дай увидеть всё!

Однако ничего не произошло.

— Глубина пять!

— Лево руль!

— Есть, лево руль!

— Вижу землю справа по борту!

— Ещё румб в лево.

Не «видя» свое местоположение на карте, Санька сконцентрировался на ощущениях. Ему надо было попасть в устье находившейся где-то тут небольшой речушки. Он вспомнил, как когда-то давно примерно в девяносто девятом году во Владивостоке его пригласил знакомый военный контрразведчик — моряк на морскую прогулку. Санька обеспечивал его результативной охотой, а знакомый — рыбалкой.

Они вышли в море из бухты Золотой Рог с территории военного судоремонтного завода и пока пили за отход заметили, что шум двигателя катера почти стих. Выйдя покурить, увидели, что находятся в густом тумане.

— Мы куда идём, — спросил Санька товарища?

— В Старку, — хмуро ответил тот. — Но, что-то мне подсказывает, что мы туда не дойдём.

— Почему? — удивился Санька. — А компас с картой?

— Компас не работает, — сказал матрос на руле.

— Как это? — спросил Санька.

Матрос пожал плечами.

— Ты долго на флоте?

— Полгода, — грустно ответил матрос.

— А карта хоть есть?

Матрос вынул какой-то обрывок.

Александр уже тогда интересовался морем и всем, что с ним связано, и, глядя на лоскут карты понял, что попасть на противоположный край Русского острова в сплошном тумане маловероятно.

— Фига себе, у вас служба?! — Удивился он. — Не любят вас моряки, Юрьич!

Капдва пожал плечами.

— Мы их тоже.

Вдруг другой матрос крикнул:

— Вижу тень!