Бастард. Роман Алексея Осадчука

Видать что-то позарез понадобилось от графа де Марбо. И тому, кстати, тоже — раз готов отдать свою дочь даже за бастарда. Надо будет более вдумчиво вникнуть в этот вопрос. Может быть, для моих далеко идущих планов эта женитьба как раз и не помешает?

— Договорились, Ивелин. Хм, прости… Лин…

— Макс, почему ты отказываешься поехать с нами? — перешла сразу к делу Ивелин. — Тебя ведь ждет блестящее будущее! Виконтесса де Марбо — это прекрасная партия. Да, она немного старше тебя, но она из древнего и богатого рода. К тому же она очень красива. Граф де Марбо обещает за свою дочь богатое приданое. Я знаю, что ты влюблен в другую женщину, но людям нашего круга необходимо думать прежде всего о семье и роде. Наши чувства — это всего лишь чувства. Семья превыше всего!

Хм… А они, похоже, знают о Максе намного больше, чем я думал. Вон и про любовь его им известно. Видимо, дядя продолжал краем глаза интересоваться, как там поживает бастард его брата.

Где-то в середине спича Ивелин к нам присоединилась Валери, от которой повеяло какими-то восточными пряностями. Хм… Любопытное сочетание запахов. Мне нравится.

Последние слова кузины Валери слушала, скривив губы. С этой все понятно. Она, считай, заложница в доме дяди. Кстати, почему именно этих двух отправили за мной? Чтобы привезти Макса, хватило бы капитана и его парней.

— Чья семья? — удивленно спросил я, чем сбил пылкий настрой белокурой хитрованки.

— Что? — смешно нахмурив лобик, переспросила она. — О чем ты?

— Ты упомянула о какой-то семье, — терпеливо пояснил я. — Вот мне и стало интересно: о какой семье идет речь.

Я заметил краем глаза, как тонкие брови Валери, хмуро слушавшей наш разговор, взметнулись вверх.

— О нашей, конечно, — недоуменно ответила Ивелин.

— А-а, — улыбнулся я и понимающе кивнул. — Теперь ясно — о вашей. Хорошо. Продолжай.

Ивелин недоуменно взглянула на Валери, уголки губ которой слегка поползли вверх, затем перевела взгляд снова на меня.

— Я говорила о нашей семье, — пролепетала Ивелин. — О твоей и моей. О нашей. Мы — де Грамоны! Наша семья…

— Разве? — перебил я ее. Хех, она еще не знает, с кем связалась. — Насколько я помню, ваш отец вышвырнул меня из моего дома и приказал больше никогда не появляться в столице. При этом он выдал мне всего лишь три сотни крон. Разве так поступают с членами семьи?

Чтобы добавить драматизма, я снова перешел с Ивелин на «вы», она машинально сделала то же самое.

— Наверняка, папенька беспокоился о вашей безопасности, — попыталась возразить Ивелин. — А деньги… Он никогда не оставил бы вас без гроша…

— Ответы на мои письма, в которых я прошу о помощи, написанные его секретарем, говорят об обратном, — хмыкнул я. Я бы мог сейчас напомнить ей еще и о том, что ее «папенька» предал собственного брата, но не стал этого делать. Между братом и королем Генрих де Грамон выбрал своего короля. Открытое осуждение его поступка может быть расценено как измена короне.

— Так вот почему ты не отвечал на его письма! — улыбнулась Ивелин, пытаясь снова вернуться к более неформальному обращению. — Ты обиделся!

— Я не отвечал на письма вашего отца, потому что не получал их. В любом случае, даже если бы я их получил, я бы все равно ответил отказом.

— Ренар, ты же знаешь, что без поддержки семьи ты долго не протянешь, — жестко вставила свой аргумент Валери. Эта даже не собиралась проявлять ко мне уважение. И ее отношение вполне объяснимо. Макс — плод предательства ее отца по отношению к ее матери. Плюс мать бастарда — не аристократка, а дочь торгаша. Что уж говорить, если сам Макс стыдился и презирал свою другую семью, которая, справедливости ради надо отметить, платила ему той же монетой.

— Как видите, я все еще жив, — развел я руки в стороны и улыбнулся.

— Это приказ главы твоего рода, — зашла с другой стороны Валери.

Я бы мог сейчас сказать, что глава моего рода, а вернее — рода Макса, обезглавлен и кормит своей плотью червей, но не стал этого делать.

Во-первых, таким образом я выпаду из выгодной мне роли обиженного и превращусь в мятежника. Мне такого счастья не надо.

Во-вторых, белокурая Ивелин явно симпатизирует мне. Судя по тому, как подчинились ей дружинники ее папани, она занимает в его сердце не последнее место. Другими словами, если оскорблю ее «папеньку» — оскорблю и ее. Нет уж… Пусть лучше покапает ему на мозг за меня. Кто знает, может, мне с этого еще и немного денег перепадет.

И в-третьих, обмолвившись о моей любви, она таким образом, сама того не подозревая, дала мне подсказку. Девочка, видимо, начиталась рыцарских романов. Для нее все происходящее имеет некий налет романтизма.

— Даже глава рода не имеет права приказывать мне идти против законов чести! — гордо задрав подбородок, выпалил я.

Судя по румянцу на щечках Ивелин, которая глазела на меня, восхищенно приоткрыв свой маленький ротик, я понял, что делаю все правильно.

А вот змею Валери мой спектакль только повеселил.