Бастарды его величества

- Благодаря Его покойному Величеству я больше не принадлежу семейству ван Бэйрст и волен делать всё, что мне вздумается. Сама придумывай, как спасти свой дар. И сама ищи для этого жертв, - досадливо произнёс Кэрант. – Мне это не интересно, как, впрочем, и всегда было.

Лорейн вскрикнула, как раненная птица, но это были всего лишь манипуляции.

- Меня могут выдать за него замуж! Если велят, что сделать, чтобы отказаться? – выпалила она. – Кэрант, как ты не понимаешь? За это время я не найду ещё одного одарённого мужчину…

- Найди неодарённого, - отрезал он. – Может быть, не все столь глупы, чтобы отбирать твой бесценный дар. Приятного вечера.

Он вновь повернулся к двери, но баронесса, кажется, не была готова отступать. Она порывисто схватила его за плечо, заставляя оглянуться, и прильнула к губам мужчины.

Глава двадцать четвёртая

Кэрант не позволил себе замешкаться. Напротив, реакция была практически мгновенной. Он оттолкнул от себя Лорейн и провёл ладонью по губам, стирая едва заметные следы её помады. Баронесса никогда не умела ограничивать себя в попытках стать красивее, и это раздражало не его одного, а и многих других мужчин. Да что там, леди Хлоя часто напоминала дочери о том, как должна выглядеть настоящая дворянка.

- Мне жаль, что он обратил на тебя внимание, - искренне промолвил Кэрант. - Но становиться твоим спасителем, Лорейн, я не собираюсь. Подыщи какой-нибудь другой выход. Будь добра, без моего участия.

- Но... Зачем тебя растила мать? Чтобы когда мне понадобится помощь, ты просто оттолкнул меня? - глаза девушки заблестели от слёз. - Да надо было тебя продать кому-нибудь! Там бы тебя живо поставили на место!

- Интересно, - Кэрант криво усмехнулся, - есть люди, которые в своём уме купят необученного мага?

Под ногами медленно расползался лёд. Обычно мужчина хорошо себя контролировал, но только не наедине с Лорейн. Удивительная способность - раздражать всех на свете!

- Я прошу тебя, - взмолилась девушка. - Прошу, помоги мне! Моя магия - единственное, что у меня есть. Моя мать мертва, отец - тоже, ты сбежал к какой-то королеве-шлю... к королеве, - поправилась Лорейн. - Кэрант! Кэрант... - она заметила его похолодевший взгляд. - Ты... Любишь её?

- Рано говорить о чувствах, - оборвал баронессу Кэрант. - Но Её Величество заслуживает уважения и поклонения. К тому же, она талантлива и очень легко обучаема. С ней приятно разговаривать и всегда можно найти тему для беседы. А ещё леди Диана станет прекрасной правительницей. Этого достаточно, чтобы хотеть на ней жениться? Нет? В таком случае, запомни: я поклялся, что стану королём. Не имеет значения, где. Но порой очень важно, с кем.

Лорейн всхлипнула, но уже тихо, для себя, зная, что Кэранта это не остановит. Он позволил себе кривую усмешку, наверное, по большей мере злую, и ушёл, оставив баронессу одну.

На душе было, признаться, гадко. Они с Лорейн никогда не ладили, и эти отношения всегда шли по тонкой грани. Обоюдоострое лезвие - вот что протянула им леди Хлоя, когда предлагала примириться и найти друг в друге пользу. Кэрант оказался талантливее, и её родная дочь всегда ревновала. А он ненавидел девушку за то, что не умела ценить искреннюю любовь отца и матери. Да, его родители никогда не питали к нему тёплых чувств - и что же, Кэранта должны были радовать чужие?

Его мать с радостью забила бы сына до смерти. Она не думала, что придётся рожать. Да что там, чем она вообще могла думать? Как приятно деревенской девке побывать любовницей Его Величества... Последствия - не то, что приходит в голову. Если б король Эдмунд явился к такой и предложил самой убить ребёнка, чтобы не ждать, пока он уничтожит и её вместе с малышом, разве горе-мать не швырнула бы дитя в реку? Не бросила бы с утёса?

Кэрант знал, его мать хотела это сделать, но побоялась. Зато поколачивать было не страшно. Леди Хлоя и её супруг никогда не поднимали на Лорейн руку, но та не умела ценить любовь. Ей хотелось большего. Сильного дара, могущественных покровителей. Чего-нибудь... иного.

Больше своей матери Кэрант ненавидел только отца. Деревенскую девку можно презирать, но можно и сделать ей послабление. Она мертва, она никогда не знала другой жизни. Отец же - венценосная сволочь, и назвать его иначе - нет, увольте! Если б Кэрант имел такое право, он бы выдрал сердце из его груди собственными руками. За пережитую чуму, за полное унижений детство, за то, что Лорейн смеет называть его крепостным, вопреки королевской крови, что течёт в жилах. Кэрант убил бы его... И каждого другого короля, смеющего заводить бастардов. Каждого дворянина, хватающего деревенских дур и волочащего их в постель.

Он не так хотел править, как отомстить. И именно эта месть привела его сюда, во дворец покойного короля Эдмунда. И если б королевой была такая же, как Лорейн, всё закончилось бы намного быстрее. Но Диана...

- Кэрант, постойте, - он так глубоко ушёл в свои мысли, что даже не сразу понял, с кем разговаривает. Оторвал взгляд от поля - и с удивлением обнаружил перед собой мать Дианы.