Бастиано Романо (ЛП)

— Я не понимаю. И… — Я выдохнула, наконец-то готовая выложить всю свою правду, включая все, что меня расстраивало. — Ты никогда не верил в меня. Я получала худшие задания, худшие дела. Мне никогда не давали шанса преуспеть здесь. А потом ты бросил меня в омут с головой с этим заданием.

— Я знал, что ты справишься.

— Как?!

Он протянул мне папку. Я никак не могла взять в толк, о чем идет речь, а когда открыла папку, все части сложились так четко, что я не могла поверить, что не видела этого раньше. Уилкс был внутренним человеком Романо. Винс был нашим общим другом. Вот откуда Винс узнал о моем прикрытии. Моя фамилия. Это он отдал меня в бюро. Он направил меня на этот путь.

А эта папка… это был прощальный подарок Винса. Его последняя просьба.

Я закрыла папку и прижала ее к груди, как щит, когда Уилкс заговорил.

— Я не давал тебе этих заданий, потому что недооценивал тебя. Я давал их тебе, потому что заботился о тебе. Мне было плевать на Симмонса. Он может умереть, и я смогу жить дальше, но мысль о том, что ты можешь пострадать… — Он покачал головой. — Я не ненавижу тебя. Я хочу для тебя лучшего.

— Мне ничего не принадлежит. У меня никого нет. И теперь у меня нет работы. Как это может быть лучше для меня?

— Я следил за тобой во время твоего прикрытия. Я не просто передал тебя доктору Клемсон и желал лучшего. Твои вещи можно заменить. Ты хорошо подготовлена. Легенда, научившаяся приспосабливаться к самым неблагоприятным обстоятельствам. Ты всегда сможешь найти работу. Что касается того, что у тебя никого нет, то сейчас не твое время.

— Что это вообще значит?

— Это значит, что ты двадцать девять лет чувствовала себя виноватой за то, в чем не виновата, и за последние месяцы ты исцелилась больше, чем за всю свою жизнь.

Мне хотелось выругаться при упоминании о моей маме. Но вместо этого я поддалась правде, заложенной в этих словах.

— Из-за Бастиана.

— Конечно, но Бастиана недостаточно. Тебе нужно найти себя. Тебе нужно открыть себя. Свою личность. Ты не можешь отдать себя кому-то другому, пока не поймешь, что отдаешь.

Он был прав, но мне хотелось, чтобы это было не так.

— Я подаю письмо об отставке.

— Ты не сможешь вернуться, и если в будущем бюро решит, что ты с Бастиано, они всегда будут следить за вами двумя.

— Я готова рискнуть.

Если он примет меня обратно. С каждой секундой это казалось невероятным.

— Есть и другой способ. — Он наклонился вперед, уперся локтями в стол и сжал пальцы в кулак. — Ты можешь отречься. Сохранить свое прикрытие. Не будет выходного пособия. Никакого пакета лояльности от бюро. Ты была стерта из баз данных нашего агентства, когда начала работать под прикрытием, но поскольку твое прикрытие — это ты…

— У меня все еще есть степень Дегори, мое имя, номер социального страхования и фальшивая трудовая книжка, которая будет выдаваться за настоящую. Я могу начать все сначала.

— Ты можешь создать себе новую личность.

Личность, которую я хотела.

Кто-то, кем я могла бы гордиться.

Не Апата.

Не Ганимед.

Не лгунья.

Не аферистка.

Я.

ГЛАВА 41

Когда любовь и долг едины.

тогда в вашей душе поселяется благодать.

Шеннон Л. Олдер

Дорогая Ариана,

Почти тридцать лет назад я провел в Девилс Ридж, штат Техас, менее двадцати четырех часов. У меня был контракт, по которому нужно было вести переговоры. Я закончил его так быстро, как только мог, надеясь выбраться, потому что все, что было связано с Анджело Де Лука, было ядовитым.

По дороге в аэропорт у меня лопнула шина. Люди проезжали мимо меня, не обращая внимания на мою машину на обочине, мои волны и крики. Но эта женщина, только забеременевшая и боявшаяся за свою жизнь, не проигнорировала меня.

Может быть, это была судьба, а может, и прыжок веры, но она остановилась передо мной, зная, кто я, и все равно помогла мне. Я знал, кто она. Я знал ее положение. Она была вынужденной любовницей человека, которого я не пожелал бы ни одной женщине. Ей нужна была помощь. Я видел это по ее глазам, по напряженным линиям плеч, но она не просила. Вместо этого она помогала мне. Мужчине, которого, как я знал, она подозревала, мог быть таким же, как тот, от которого она бежала.

И я предложил свою помощь.

Это были ее глаза.

Добрые глаза, очень похожие на твои.

Я отвез ее в аэропорт, позволил ей воспользоваться моим самолетом и отвез к ее сестре. Что-то в ее доброте было непоколебимо. Я не могу этого объяснить. Я до сих пор думаю, что это была судьба. Мы слушали песню о судьбе, а ее звали богиней Судьбы. Представь себе все события в жизни, которые должны были идеально выстроиться, чтобы мы встретились именно тогда, когда нам обоим это было нужно.

Судьба.