Бастиано Романо (ЛП)

Он делал мне массаж.

Бастиано Романо — из чертова преступного синдиката Романо — делал мне массаж.

Я прильнула к нему, когда его руки прошлись по моей спине. Я уже думала, что не смогу позволить себе массаж за четыреста долларов в час, который предложила Дженн, но это… Это казалось мне еще более непозволительным.

Я не остановила его, хотя должна была. С каждым днем пребывания здесь я все глубже погружалась в чары этого прикрытия. Раньше такого не случалось. Конечно, некоторые обложки меняли частички меня, но ни одна из них не овладевала мной. Я никогда не теряла себя в задании. Может быть, дело было в людях — Бастиане и Тесси, а может быть, в том, что я сама была своей обложкой. Я потеряла себя в этом.

Ну, может быть, немного и в Бастиано.

Одна рука обхватила меня за талию, удерживая на месте, а другая сильнее вдавилась в узел под моим плечом. Я впилась передними зубами в нижнюю губу, отказываясь показать ему, как это приятно. Его рука раскинулась по моей талии, ее размер поглощал мою кожу, в то время как другая рука работала над моими нервами.

Мои глаза закрылись, и я сдалась. Я сжала руки в кулаки.

— Сильнее.

Мольба вырвалась наружу, как сахарная пудра, пропущенная через сито, и разбитые комки разлетелись на мелкие кусочки, а затем упали на пол рядом с моей решимостью. Я не могла просить его об этом. Но я это сделала, и не могла взять свои слова обратно, поэтому старалась молчать, пока он продолжал.

Он полностью остановился, прежде чем начать снова, на этот раз сильнее, давая мне то, чего я отказывалась признать, что хочу. Его дыхание обдувало открытую кожу моей шеи, и я впилась ногтями в бедра, пока на плоти не образовались маленькие полумесяцы.

— Бастиан, это плохая идея.

Мое тело противилось моим словам, встречая его кончики пальцев, умоляя о большем. Я откинула шею в сторону, и он провел ладонью по моему плечу и затылку, лаская его. Если бы я закрыла глаза и позволила себе забыть обо всем — забыть о том, где мы были, кто мы были, и о ненависти, которую мы разделяли друг к другу, — то смогла бы убедить себя, что мы были любовниками, затуманившими крошечную комнату своей похотью.

И, черт возьми, это было так приятно. У меня никогда раньше не было пороков, но я представляла, что бороться с ними — это так, а поддаваться…

Так будет лучше, — прошептал этот толчок в моем животе.

Она права, согласилось мое сердце.

По правде говоря, мне это было необходимо. У меня болела спина. Болели ноги. Никакие физические нагрузки в бюро не подготовили меня к тому, чтобы таскать сотни фунтов льда и водки вверх и вниз по лестнице целый день.

Определенно поэтому ты не двигаешься, — рассудила я, прежде чем заколебалась, потянулась вверх и опустила бретельки платья. Ткань упала, и я поймала ее, прежде чем она упала за талию. Я собрала верхнюю часть платья и прижала ее к животу, при этом моя обнаженная грудь уперлась в стену. Грубая ткань вытянула соски в твердые пики, которые требовали внимания, но я игнорировала их, как игнорировала рациональные мысли.

Я замешкалась с объяснением, прежде чем пролепетала:

— Мне так приятнее, когда кожа к коже.

На самом деле не существовало никакого объяснения, чтобы оправдать это. Боли в теле можно было снять горячей ванной, а не частным массажем топлес от человека, связанного с одной из самых опасных преступных семей города. И урода, из-за которого я вообще оказалась в такой ситуации.

Бастиан что-то пробормотал себе под нос, что-то среднее между стоном и ругательством, но его руки вернулись на мою голую спину, и он наклонился, чтобы прошептать мне на ухо.

— Скажи мне остановиться.

Остановиться?

Как я могу?

Я хотела этого. Я хотела его. Рационально я понимала, что не могу. И не смогу. У меня была ответственность, которую я должна была выполнить, клятва, которую я поклялась соблюдать, а в этой ситуации не было ни капли той честности, которой я когда-то гордилась.

Но, может быть, если я уступлю хотя бы раз, то смогу избавиться от желания, царапающего мне горло, и продолжить работу над легендой, не рассыпаясь на части. Я ухватилась за эту плохую логику, словно она могла отпустить мне грехи, и оттащить от прикосновения Бастиана.

— Не останавливайся, — взмолилась я.

Его пальцы замерли на моей коже, и я откинула голову назад, ища его глаза. Они выглядели растерянными, совсем не похожими на его обычную самоуверенность, пока его глаза не встретились с моими и не сузились от вожделения. Он протянул руку и направил мою голову, пока моя щека не уперлась в стену.

Мои пальцы прижались к кирпичу, не в силах за что-то ухватиться, пока его пальцы скользили вниз по моей спине, увлекая за собой ткань платья, пока оно не легло вокруг моих лодыжек. Ожидание причиняло мне боль, пока он осыпал поцелуями мою шею и позвоночник, а его руки следовали за его губами вниз по моему телу.