Бастиано Романо (ЛП)

Она уставилась на меня. Я смотрела в ответ, изучая ее неумолимые черты. Каждая прошедшая секунда углубляла разрыв между нами, пока трещины не стали слишком глубокими, чтобы их можно было заделать. Мне хотелось схватить нитку и сшить кусочки нашей дружбы. А еще мне хотелось сбежать и начать все с чистого листа, где не придется сомневаться в мотивах каждого. Где я могла бы просто жить и быть собой, кем бы я ни была.

Однажды я пошутила, что мы могли бы вместе сбежать на Карибы, но в этот раз, представляя это, я не увидела ее рядом с собой.

Дженн вздохнула, встала, расправила складки на своем корпоративном американском брючном костюме и протянула мне руку. Чертову руку. Как будто мы стояли в Овальном кабинете или что-то в этом роде.

— Думаю, нам пора заканчивать. Было приятно снова увидеть тебя, Ари.

Я взяла ее руку в свою, и она крепко зажмурилась, пошатнувшись. Мои глаза метались по комнате, задаваясь вопросом, что, черт возьми, происходит, ожидая, что Эштон Кутчер вылезет из-под стола и скажет мне, что я стала панком.

Но ничего не происходило.

И только когда я вышла из здания и добралась до L'Oscurita на свою смену, я поняла одну из многих вещей, которые были не в порядке. Ваза, которую я подарила Дженн несколько лет назад на Рождество, была заменена на другую.

Она ненавидела эту вазу. В этом и был смысл. Подарок-прикол, чтобы она смеялась над ним каждый раз, когда меняла цветочные композиции, которыми была одержима, и видела, как они сочетаются с слишком желтым фарфором.

Но она так и не заменила его, и он год за годом оставался символом нашей дружбы, свидетельством расстояния между нами, которое могло увеличиться, но никогда не разлучало нас.

Оказалось, что и это было ложью.

Избегание Бастиана не уменьшило моего вожделения. Оно когтями пробиралось по моему телу, двигаясь от ядра к голове, наполняя меня безумными мыслями. Я больше не узнавала эту женщину, которая не могла контролировать свое желание.

Черт, кажется, наше влечение удивило нас обоих. Ведь я не видела Бастиана с другой женщиной с тех пор, как мы познакомились, а я? Я просыпалась каждую ночь, мокрая от мечтаний о том, что могло бы произойти, если бы Дана не прервала нас. Стал бы он трахать меня грубо и быстро или медленно и долго? Я никогда не узнаю.

Не знаю, чего я ожидала после того, что случилось в подвале, но не этого. Он вел себя так, словно ему было все равно, что я обхватила его губами, а его "Принц Альберт" колол мне горло. Я гадала, когда у меня появится возможность повторить это, а затем последовал целый ряд разрушительных мыслей, которые, если подумать, были вызваны тем, что, черт возьми, происходило с моей дружбой с Дженн. Одна из многих причин, по которым легенды не должны были общаться со своими друзьями.

Я отвернулась от Бастиана в двенадцатый раз с начала моей сегодняшней смены, заставляя себя сосредоточиться на том, чтобы закончить смену и уйти без очередного импровизированного… что бы там ни было в подвале.

Грэм кивнул головой в сторону Бастиана.

— Что ты сделала?

Я вытерла полотенцем стакан с пивом и протянула ему.

— Что ты имеешь в виду?

Он передал мне еще один мокрый стакан.

— Ты ему нравишься. Ему никто не нравится.

Я опустила стакан и посмотрела в глаза Грэму.

— Я ему не нравлюсь.

— Нет?

— Нет. — Закатив глаза, я вернулась к сушке стаканов.

— Тогда зачем он таскал для тебя сто пятьдесят фунтов льда по лестнице в единственном в своем роде костюме за пятьдесят тысяч долларов?

Я замерла.

— Это был не ты?

Он рассмеялся.

— Ты мне нравишься, милая, но не настолько.

Я покачала головой и откинула волосы с лица, ища в лице Грэма хоть какие-то признаки обмана.

— Но на днях ты сказал "не за что". С чего бы еще ты это сказал?

— Потому что ты очень долго пробыла в подвале. Я продержался около тридцати минут твоей смены, Ари.

— О.

Но это означало, что Бастиан на самом деле носил лед для меня, а это означало, что у Бастиана есть сердце, спрятанное где-то в этом мудацком экстерьере. Последствия этого оказались фатальными.

Грэм наклонил голову и сузил глаза.

— Если подумать, разве Бастиан не был там с тобой? Я видел, как он уходил после тебя с ведрами льда в руках, но не помню, чтобы он входил после твоего ухода.

Я ломала голову в поисках оправдания.

— Да, он накричал на меня за опоздание в тот день. Боже, какой же он придурок.

Я никогда не опаздывала, но Грэм опаздывал, так что он не мог этого знать.

Грэм забрал у меня последний стакан.

— Эй, ну он же принес тебе лед…

Мне не нужно было напоминание.

Мне было проще списать Бастиана со счетов, когда я считала, что в нем нет глубины, когда думала, что он просто придурок, которого я не могу перестать вожделеть. Но когда он делал приятные вещи, не ставя их себе в заслугу?

Эта опасная территория пугала меня.

И, по правде говоря, так и должно быть.

ГЛАВА 20

Этот мир полон красоты, как и другие

миры, и если мы будем выполнять свой долг,

он может быть так же полон любви.

Джеральд Мэсси