Бастиано Романо (ЛП)

Я открыл рот, чтобы спросить, что, черт возьми, это значит, но она продолжила, более откровенно, чем обычно, благодаря водке. Я позволил ей говорить, потому что ее секреты беспокоили меня. Я хотел распутать их все, пока не доберусь до центра, где существовала только она.

Черт, это были не те мысли, которые мне следовало бы иметь.

Она поставила бутылку на стойку и провела кончиком пальца по ее ободку.

— Моя мама умерла сегодня.

Черт.

— Ари…

— Хоть раз в своей чертовой жизни дай мне сказать.

Яростные глаза встретились с яростными словами. Я уставился в них, впитывая все, что она позволила мне увидеть, прежде чем сдаться. Ей это было нужно. Очевидно. Она была по колено в спиртном и выходила из себя — такое состояние я слишком часто видел в этом баре.

Я кивнул.

— Хорошо.

Я позволил ей это. Она выглядела так, будто нуждалась в этом, и, вопреки распространенному мнению, я не был полным кретином. Я расстегнул две верхние пуговицы рубашки, снял запонки и положил их в карман, сел на табурет рядом с ней и уделил ей все свое внимание, зная, что это не совсем типичный для меня протокол общения с сотрудниками.

Обычно я увольнял их за пьянство, выписывал выходное пособие на месте, чтобы больше их не видеть, и вызывал им такси, чтобы избежать судебного иска.

Ее губы коснулись ободка бутылки с водкой. Она откинула голову назад и сглотнула.

— Моя мама умерла сегодня. Двадцать девять лет назад.

Я порылся в памяти, вспоминая ее личное дело. Черт. Ариане сегодня исполнилось двадцать девять лет… а это значит, что ее мама, скорее всего, умерла при ее рождении. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но сказать было нечего.

Я понимал, что ненавижу дни рождения. Мой был через неделю, и я уже знал, как он пройдет. Причудливый звонок от Тесси. Сообщение от Джио, дяди Илая и дяди Фрэнки. Сообщение от мамы, если повезет. Визит от дяди Винса и шуточный подарок от Ашера. Я проведу ночь в одиночестве, и, если не считать нескольких сообщений, это будет любой другой день.

Ариана отставила бутылку и повернулась ко мне лицом, ее глаза были неясными от того, как много она выпила.

— У меня нет ни одного воспоминания о ней. Ни одного. — Ее смех удивил меня, ударив в горло, где все было заперто с тех пор, как я ее встретил. — Конечно, у меня нет ни одного настоящего взрослого воспоминания. Ни одного со времен колледжа. Знаешь, у меня есть работа — работа, которую некоторые сочтут хорошей и почетной, — но я не чувствую ни того, ни другого. Я не знаю, кто я, черт возьми, и что я хочу делать со своей жизнью, и теперь мне двадцать девять, и я чувствую, что моя жизнь закрутилась в спираль, которую я не могу остановить или распознать.

Я не знал, что она имела в виду, но ее слова нашли отклик в моей жизни. Через неделю мне исполнится тридцать один год, и я не чувствовал, что жизнь выходит за рамки привычного. У меня была семья, которую я не хотел подводить, но не было желания делать то, что они от меня хотели. Работа, которая мне нравилась, но которую я не любил. Сестра и сын, которых я обожал, но редко видел.

Моя жизнь противоречила тому типу мужчин, которым я являлся, — неапологетичному берущему. Но как я мог взять то, что хотел, если не знал, чего хочу и как это получить?

Кроме нее.

Я хотел ее.

Я отодвинул бутылку с водкой от Арианы, подумал, не сделать ли глоток, но решил, что один из нас должен быть трезвым.

— Всегда есть способ все остановить. Жить на своих условиях и только на своих.

Меня не переставало удивлять, что я могу давать советы, но не могу их принимать. Ашер или Николайо приходили ко мне с вопросами, и у меня всегда были ответы для них, но никогда для себя.

Ари покачала головой туда-сюда, движения были немного небрежными.

— Может быть, потому что ты Бастиано Романо, но для нас, обычных людей, не всегда есть возможность получить то, что мы хотим. Даже близко нет.

— Что для тебя значит быть Бастиано Романо?

— Это значит, что ты безжалостен. — Она наклонилась вперед и ткнула пальцем мне в грудь — крошечная точка не сдвинулась ни на сантиметр. — Это значит, что ты можешь делать все, что хочешь, создавать будущее, которого желаешь, и делать тот выбор, который хочешь. Это означает полную автономию твоей собственной жизни, и я чертовски ненавижу тебя за это.

Она была так далеко, что это почти вывело меня из себя.

— Осторожно, — предупредил я. Я схватил ее за палец, когда она снова попыталась ткнуть меня. — Ты ничего не знаешь.