Басурманин. Крылья каарганов

Отчаявшись исполнить обещанное, он замер посреди светлицы. Положив обе руки на грудь, Дамир принялся читать заговорные слова, чувствуя, как врастают в пол ноги, как наливается тяжестью голова, как выкручивает и клонит к земле тело.

Ударившись и распахнув оконце, в светлицу влетела сорванная с дерева ветка и упала у его ног. Дамир опустил руки. Со двора доносились шум, гам, смех и радостные трели жалеек.

Бросившись к окну, он увидел посреди двора Владелину и накрытую покровом Дарину с княжеским венцом на голове.

Дамир кинулся к дверям. Но едва коснулся тяжёлых створок, те распахнулись, словно уходя их забыли прикрыть.

Он выбежал из княжеских покоев и помчался в трапезную, где говорливые и веселящиеся гости уже рассаживались за столы.

***

Шумное пиршество тяготило Дамира. И хотя рядом с ним за столом сидели Борич и Силыч, их вид скорее пугал гостей. Посадили за стол басурманина и стражу при нём!

– Я в покои пойду, – Дамир тронул воеводу за плечо.

Силыч, до того споривший с сотником о том, какое копьё в ближнем бою лучше – длинное или короткое Византийское, повернулся к нему, заглянул в лицо и кивнул:

– Ежели совсем невмоготу станет, в кузню сходи. Огонь враз все думы тяжкие выжжет.

Дамир кивнул и встал. Бросив украдкой взгляд на молодых, ему стало совсем тоскливо. Отчего-то рядом с княжеским столом суетился муромский гонец Жадан, словно своих стольников недоставало. Княгиня Дарина не выглядела смущённой, как то полагалось невесте. А вот князь Владислав, напротив, был удручён и тих.

Дамиру стало жалко Владу. Отвернувшись, чтобы не смотреть на страдания любимой, он вышел из трапезной и огляделся. С виду пустынные переходы тонули в темноте, но по стенам нет-нет да и скакали замысловатые тени. Привыкший к вольной жизни, он не жаловал давящую тесноту просторного терема, и оставался в его стенах только ради Владелины.

– Боярин Далемир, подь сюда!

Шумно дыша хмельным, из трапезной вывалился Магута и, схватив Дамира под локоть, увлёк в тёмный угол.

– Тебя на весь терем слыхать, Яр Велигорович! Не укроешься! А впредь, не подкрадывайся ко мне со спины. Я ещё не разучился жить в степи, – зло зашипел на него Дамир, отходя в сторону от дверей.

– Что ты! Что ты! И в мыслях худого не было! – отдёргивая руку, зашептал боярин. – Беда у нас, хан!

Дамир схватился за кинжал, когда из трапезной, шумно гомоня, появились матроны.

– В опочивальне всё готово? Пора уж молодых провожать!

– Мёду! Мёду отнесть не забудьте!

– Перинки-то пух-пухом!

– Да послухов35, послухов позвать надобно!

– А где боярин? Куда подевался Яр Велигорович? Пора уж!

Дамир подхватил Магуту под руку и, увлёк за угол. Распахнув двери думных палат, втолкнул туда боярина и, войдя следом, опустил запоры.

– Сказывай, что стряслось, да поживей! Тебя уж на пиршество требуют.

– Беда, хан! – тяжело дыша и отдуваясь запричитал боярин. – Черниговские увериться желают, что всё чин чином станется. Мамки да няньки послухов к дверям опочивальни повели. Поутру придут увериться, что княгиня непорченой была. А невеста-то у нас с изъяном. Да и жених, ведомо кто… Делать-то чего? Нам ещё хулы недоставало!

– Ты же сказывал, всё сговорено? Решённым дело звал.

– Дык сговорено всё с князем Муромским. Кто же знал, что с Чернигова явятся, да увериться порешат, что де брак по закону справлен. Начнут сказывать князь не справился. Сраму не оберёшься. Пойдёт молва, да рты-то всем не прикроешь. Ой, хула! Ой, злословие!

– Чего аки баба голосишь, боярин? Об том думать полагалось, когда вы с князем Мстиславом свадьбу сею затевали, одну девицу за другую сватали. Сказывал – быть беде. Не послушали! А теперь, коли тайное откроется, в сговоре князей обвинят супротив Чернигова. И тогда не то, что поношения не избегнуть – престола лишатся и рязанский князь, и муромский.

– Так я и сказываю – беда! Делать-то чего?

Ярость нахлынула жарким пламенем. Дамир смерил боярина гневным взглядом и принялся осматривать думные покои. На столе стояла братина и кубки. Видать служка забыл убрать после встречи послов. Подойдя к столу, Дамир взял один, поставил перед собой, выхватил из-за пояса кинжал и, резанув по руке, сжал кулак. Тонкая алая струйка побежала в кубок.

Дамир посмотрел на боярина. Того замутило.

– Снесёшь в опочивальню, – глядя на его мучения, усмехнулся Дамир. – Да как молодых провожать станешь, князю куда поставишь шепнуть ни забудь. Хмель в голове бродит, как я погляжу, а, Яр Велигорович?

– Ой, нет, хан, уже не бродит! – кривясь и отворачиваясь, чтобы не смотреть, пробурчал боярин.

– Да неужто тебя от крови мутит, а?

Дамир убрал кинжал и приложил здоровую руку к груди. Он видел, с каким страхом Яр Велигорович взял кубок. Отперев двери, Дамир кивнул в коридор:

– Заждались поди! Обыскались! Снеси поскорее, покуда не пришёл никто.

И не взглянув на боярина, пошёл к трапезной.

Увидав басурманина, матроны закричали, завизжали, да и бросились врассыпную кто куда. Ухмыльнувшись, Дамир постоял у дверей, искоса поглядывая на шумное веселье, да и пошёл к себе.

***