Батальон, к бою!

– …Двести пятьдесят, двести, сто семьдесят!..

Стрелки первой роты заскочили в стоящие шеренги, уплотнив их.

– …Сто шестьдесят, сто пятьдесят!.. – продолжал отсчет капитан Гусев.

– Огонь! – Шесть сотен стволов ударили в подбегающих турок. Полторы сотни их упали на песок. Но основная масса, чуть замедлившись, словно бы в недоумении и растерянности, продолжала бежать на шеренги в зеленых мундирах.

– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… – давал отсчет времени перезарядки начальник штаба. Егеря хладнокровно работали со своими ружьями, слышался только лишь стук шомполов о стенки стволов и щелчки взводимых курков.

– …Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать!..

– Огонь! – Залп в упор с расстояния в тридцать-пятьдесят шагов буквально разорвал, положил на песок половину всех наступающих.

– В атаку!

Стена штыков, блестя острой сталью, мерно качнулась вперед. Три сотни оставшихся в живых турок не приняли ближнего боя и, развернувшись, кинулись в сторону недалекого берега. А за ними, сберегая дыхание, бежали цепи егерей. В баркасы, отталкивая их от берега, десант заскакивал уже под россыпь выстрелов. В Очаков из семи сотен вернулось сто девять человек.

* * *

– Ваше высокопревосходительство, особый отдельный батальон егерей прибыл в ваше распоряжение! Докладывает подполковник Егоров! – Алексей, представившись, резко отбросил ладонь от козырька каски.

– Орел! Рад, очень ряд я вам! – Суворов весело тряс его за плечи. – Вот кого мне тут не хватало, так это отменных стрелков! Ну и еще пару десятков хороших полевых пушек! – и он весело рассмеялся. – За сколько свой путь осилили? Как добрались? – сыпал он вопросами.

– Седьмого вышли, ваше высокопревосходительство, – ответил Алексей.

– Чего-о?! – с удивлением воскликнул генерал-аншеф. – Седьмого?! Да не может того быть! Насколько уж я люблю быстрые марши, но вот та-ак! Как же это удалось вам, голубчик?! А ну-ка, поведай свой секрет! – продолжал он сыпать резкими и эмоциональными фразами.

– Шли скорым маршем, ваше высокопревосходительство, – пояснял Егоров. – На привалы останавливались только лишь в ночь. Спешили очень. А пищу на походных кухнях в пути готовили. Полковник Баранов сказал, что нужно сюда успеть, ибо турки уже к наступлению изготовились. В семи верстах от крепости разбили семь сотен из их десанта. У нас потерь нет, только лишь три егеря получили легкие ранения от шальных пуль. У них едва ли более сотни к себе морем ушло.

– Молодцы! – воскликнул Александр Васильевич. – Мне казаки доложили уже о вашем деле на Кинбурнской косе. Хорошо вы турок там потрепали! А мы здесь от их кораблей отбивались, совсем уже басурмане обнаглели. Будь крепостная артиллерия в лучшем состоянии, так и не допустили бы их до себя. Но воюем тем, что имеем! В эту же ночь турки в нескольких местах свои мелкие партии высаживали, с казачьими пикетами перестрелку вели. Крутятся они, выискивают слабое место, где бы им вцепиться в нас было лучше. Походные кухни?! Очень интересно, покажешь мне их потом! Так, милостивый сударь, вы пока располагайтесь на постой, ужинайте, а вот после ночевки, с утра прошу вас быть на командирском совете. Будем вместе думать, как нам лучше неприятеля встречать.

15 сентября в район косы прибыл корабельный отряд из состава Лиманской флотилии, который был направлен к Кинбурну по требованию Суворова. В его состав входили фрегаты «Скорый» и «Херсон», бот «Битюг» и четыре галеры. Командовавшему отрядом капитану второго ранга Обольянинову флотское руководство поручило действовать как можно осторожнее и не ввязываться в бой с превосходящими силами противника. Русские суда встали в нескольких верстах от крепости, ведя наблюдение. В это самое время турецкий флот в количестве нескольких десятков вымпелов вновь подошел к Кинбурну и открыл по нему огонь. Русские корабли продолжали при этом бездействовать. Все, кроме одной галеры. Эта галера под названием «Десна» была переделана в свое время под плавучий ресторан. И буквально несколько месяцев назад она принимала участие в путешествии Екатерины II на юг. С прибытием же в лиман ее вновь перевооружили, и она опять стала военным судном. Командовал этой галерой мичман Джулиано де Ломбард, мальтиец по происхождению, человек удивительной судьбы, поступивший на русскую службу этим летом.