Батальон прорыва

– Так ты, боец, ещё кроме того, что немок домогаешься, пьянствуешь, – Шилохвостов покосился на бутылку шнапса у кресла-качалки, – еще и мародерствуешь?! Ты знаешь, что позоришь нашу армию?! Знаешь, что отец девушки посажен фашистами в гестапо?!

Голота обреченно опустил голову. Шилохвостов кивнул бойцам «СМЕРШа»:

– Увести!

Арсения увели. Он так и ушел с опущенной головой, скрывая от товарищей свое лицо и свои переживания. Капитан Шилохвостов начал допрос свидетелей. Однако штурмовики знали немного, так как никто не видел, что произошло между девушкой и Голотой. Когда в комнату на допрос вызвали Скоморохова, он в разговоре с капитаном предположил:

– Может, и не было между ними ничего, и Арсений сказал правду? Может, он не виновен? Он парень хороший и боец отличный, нельзя его строго судить…

Слова Андрея заставили Шилохвостова вспылить:

– Не виновен, говоришь! Может, ты к немке под подол полезешь и проверишь, было что-нибудь между ними или нет! А куда ты денешь пьянство и мародерство! Послушай меня, Скоморохов! Не суй нос куда не следует! Мы без тебя разберемся, кто прав, а кто виноват! – Шилохвостов открыл офицерскую сумку-планшет, достал из нее листок бумаги протянул Андрею. – Читай! – Скоморохов взял листок. Это был приказ Сталина от 19 января 1945 года «О поведении на территории Германии». Приказ гласил: «Офицеры и красноармейцы! Мы идем в страну противника. Каждый должен хранить самообладание, каждый должен быть храбрым… Оставшееся население в завоеванных областях, независимо от того, немец ли, чех ли, поляк ли, не должно подвергаться насилию. Виновные будут наказаны по законам военного времени. На завоеванной территории не позволяются половые связи с женским полом. За насилие и изнасилования виновные будут расстреляны».

Андрей поднял глаза от листка и напоролся на жесткий взгляд старшего оперуполномоченного.

– Надеюсь, приказ командующего фронтом о том, что запрещается притеснять немецкое население, грабить квартиры и сжигать дома, тебе оглашать не надо, он был зачитан в каждом батальоне. И в вашем тоже. Посему каждый боец должен его исполнять! Тех, до кого не дошёл смысл этих приказов, мы караем и будем карать! Это тебе ясно?

Скоморохов встал.

– Так точно, товарищ капитан.

Шилохвостов указал на стул.

– Сядь. И не забывай, на каком положении находится ваш батальон. Вы для всех штрафники и ещё должны доказать преданность Родине, с вас спрос вдвойне. Надеюсь, это понятно? Так что помогать твоему товарищу я не буду. Теперь, что касаемо тебя. Пришло подтверждение о том, что ты действительно в указанный тобой срок находился в партизанском отряде, а также о том, что ты был инициатором побега из лагеря для военнопленных. Так что твое пребывание в отдельном штурмовом стрелковом батальоне более считаю неуместным. – Шилохвостов почесал лоб, виновато произнес: – Ты уж не держи на меня обиды за то, что сразу не разобрались, на то время у нас не хватало сведений. Многое проясняется только сейчас. Вот недавно выяснилось, что один из бойцов батальона по фамилии Проскурин оказался пособником немцев. Кстати, тоже был в окружении и попал в плен под Уманью, как и ты. Не знал такого?

– Знал. Сержанта убили в первом же бою на плацдарме, четырнадцатого января.

– Он смерть за подлости свои заслужил, а ты заслуживаешь возвращения звания.

– Не заслуживаю.

Шилохвостов удивленно посмотрел на Андрея.

– Это еще почему?

Андрей без утайки поведал капитану о польке Катаржине и встрече с генерал-майором в усадьбе. Рассказ заставил Шилохвостова задуматься.

– Да-а, брат, натворил ты дел. За такое тебя бы могли к стенке… Ладно, попробую тебе помочь, только и ты сам себе не нагадь. – капитан встал, подал Скоморохову ладонь. – Иди. Надеюсь в следующий раз встретить тебя в прежнем командирском звании.

Андрей пожал капитану руку, вышел из комнаты. На душе было радостно от того, что он оправдан, от надежды, что Шилохвостов поможет и ему вернуть звание и доверие, однако радость омрачала тревога за судьбу Голоты. В глубине души Скоморохов надеялся, что Шилохвостов поможет и Арсению… Не помог. Арсения Голоту расстреляли на следующий день в назидание остальным бойцам батальона…