Батальоны просят огня (редакция №2)

Борис уже не бежал к приближающемуся берегу, а шел, пошатываясь, его валило с ног течение. Он хрипел:

– Вперед!

Он схватился за глинистый берег, лег на него грудью, закинул ногу и медленно на слабеющих, дрожащих руках вытянул тело из воды. Он не мог встать. Не было сил. Он не мог передохнуть. Он чувствовал, что лежит на берегу перед немецкими танками и не может сдвинуться с места.

– Товарищ капитан! Ранены? – закричал кто-то над самым ухом, и в эту минуту Борис смутно увидел искаженное тревогой бледное лицо Жорки и возле его лица – мокрый автомат, придавленный к земле синими пальцами.

– Вперед, Жорка… в лес, – выдавил Борис. – Где остальные? Где остальные?..

– Здесь Скляр! – закричал Жорка, отводя глаза. – Вон остальные!

Борис оглянулся и, стиснув зубы, стал на одно колено. Несколько человек карабкались на берег, впиваясь обессилевшими пальцами в глину, упирались в нее подбородком. Пули красным роем вились над ними, полосовали по воде.

– В лес! За мной! В лес!

Какие-то люди бежали им навстречу, появляясь и пропадая меж копен. С ревом и грохотом возникло черное тело танка, из открытого люка лучами выбивался свет, – пронесся над головой вихрь пулеметных очередей, окатило, как горячим паром, гарью бензина. Из-за танка, путаясь в треугольной плащ-палатке, боком выскочил человек, присел, вскинул автомат. Борис первый нажал спусковой крючок, и в ту же минуту мимо уха промчалась шумящая радуга. Снова возникло впереди темное туловище танка. Два человека лежали на нем, и один стрелял сверху, другой закричал что-то, подняв руку. Потом они исчезли. Борис задел ногой за мягкий бугор, заметил пулемет, окоп, белое лицо в нем и выпустил в это лицо всю очередь.

– За мной! Не отставать!

И сразу стало темно, влажно и непроницаемо глухо, будто забило ватой уши. Как в сыром колодце, Борис бежал, захватывая ртом воздух, тяжело спотыкаясь, – сучья, колючие ветки острой проволокой цеплялись за ноги. Сзади вразброд каркали автоматы, но этот звук, странно угасая, скользил мимо сознания – кровь толчками билась в висках. Одно, что Борис ясно осознавал сейчас, было – прорвались в лес.

«Я вывел, кажется, я вывел людей», – подумал он, и вдруг тишина ударила по нему, сомкнулась вокруг и сжала его, как песчинку во тьме. Он остановился. Он не услышал топота ног, движения за собой. Никто не бежал за ним. Пошатываясь, готовый упасть, Борис повернулся и сделал несколько шагов назад. Но никого не было. Он был один. Тогда, обдирая о кусты руки, лицо, он побежал обратно к опушке, где редко строчили по тишине автоматы. Из этих звуков он выделил отчетливый треск кустов впереди и, вскинув автомат, прохрипел.

– Кто идет?

– Товарищ капитан? Я это… Вы куда? Там фрицы.

– Жорка?! Где остальные? Где остальные?

– Полегли под танками. Бежали за вами, а потом…

Они стояли, прерывисто дыша друг другу в лицо.

– Я искал Скляра. Я видел Скляра, – говорил Жорка. – Он бежал за вами. Он отдал сумку Бульбанюка. Вот, смотрите. Я видел, как он… Он успел в лес.

– Где остальные? Не может быть! Прорвался же кто-нибудь!

– Я видел Скляра, я видел, – повторил Жорка и, настороженно прислушиваясь, тихо добавил: – Товарищ капитан, нам идти надо…

– Не может быть! Прорвался же кто-нибудь! – с тоской повторял Борис. – Прорвался же кто-нибудь!..

– Я видел Скляра. Нам поискать бы его…

Было темно, их душила застоявшаяся горькая прель гнилых папоротников. Борис сказал чужим голосом:

– Да, идем.

– Подождите…

– Что?

– Подождите. Слышите?

– Что?

– Говорят. Впереди говорят.

– Кто «говорят»? Бредишь, Жорка? Идем!

– Подождите. Говорят. – Жорка весь напрягся, подался вперед и неожиданно негромко и внятно позвал: – Скляр! – И повторил громче и решительнее: – Скляр! Сюда!

– Что ты слышишь, Жорка?

– Тихо, слушайте!

Оба замолчали, вслушиваясь в густую тишину черного леса, в глухой лепет капель среди мокрых листьев, – недалекие людские голоса донеслись до них и затихли.

– Скляр! – снова позвал Жорка. – Скляр, сюда! Скля-ар!

Тишина застыла между ними и теми голосами, что всплыли и оборвались в сырой чаще, в нескольких шагах от них.

– Скляр! – уже в полный голос крикнул Жорка. – Сюда! Давай сюда, чудак! Это мы!

Была тишина. Испуганное эхо задело ветви, и где-то рядом посыпались капли с утихающим, струящимся шумом. Кто-то, казалось, осторожно шел к ним через кусты, едва уловимо потрескивали ветви.

– Скляр!

И внезапно отчетливый и напряженный голос ответил из кустов:

– Я-а!..

Жорка тихо, обрадованно засмеялся и, суматошно ломая ветви, бросился к кустам на этот близкий, неуверенный голос; в ту же секунду оглушительный треск распорол тишину, и Борис увидел, как Жорка с разбегу натолкнулся на что-то огненное и острое, вылетевшее ему навстречу в грудь.

– Жорка! Наза-ад! – закричал Борис, падая на землю, и уже на земле услышал в ответ прежнюю затаенную тишину.

Только осыпались, невнятно перешептываясь, капли в кустах.

– Жорка!

И тот же голос, отчетливый и напряженный, ответил протяжно из кустов, где струились капли:

– Я-а!