Батя. Легенда спецназа ГРУ

В свете проходивших по дороге машин нам хорошо было видно, что из УАЗа вышел подполковник В. В. Колесник и начальник оперативно-разведывательного отделения (ОРО). До нас донеслись обрывки их разговора, из которого можно было понять, что Колесник заметил разведчиков у дороги и в связи с тем, что они, по его словам, не могли далеко уйти, предложил отловить кого-нибудь из них. Он говорил с таким жаром, что мы были уверены в необходимости срочно уносить ноги, чтобы, к своему стыду и презрению сослуживцев, не попасть в руки «противника», в качестве которого выступал сам начальник штаба бригады. Из тона беседы можно было понять, что Колесник прямо сейчас ринется в темноту и обязательно кого-нибудь выловит. Мы-то знали, что сделать это будет нелегко, невзирая на то, что за плечами у разведчиков не менее 30 килограммов различного снаряжения. Все были готовы по команде Петрова, сорвавшись со своих мест, не жалея сил, уходить из опасного района. Однако пока Колесник со своим собеседником решали, что им делать, мы замерли, никто не шевелился и ждали лишь окончательного результата, будучи готовыми к любому развитию событий.

В конце концов, послышался звук заведенного мотора УАЗика. При этом, несмотря на то, что наш «противник» сел в машину и уехал, разведчики длительное время не шевелились. Когда группа собралась на пункте сбора, на месте не оказалось лишь сержанта Петрова. Нам пришлось долго искать его. Позже Петров рассказал, что отбежать подальше от дороги он не успел, так как изначально находился на ее обочине, а УАЗ «противника» остановился в пяти метрах от того места, где он затаился. Петров заявил, что он слышал все, что говорили офицеры, и даже ощущал запах дыма папирос «Беломорканал», которые курил Колесник. По его мнению, если бы начальник штаба был один, то он бы обязательно ринулся на наши поиски и группе было бы несдобровать. Лишь начальник ОРО отговорил его от этого контрразведывательного мероприятия.

Один из бойцов выразил сомнение в том, что начальнику штаба бригады надо заниматься изображением недремлющего ока контрразведки «противника» и нагонять страх на своих подчиненных. Однако все дружно начали ему возражать, выразив общее мнение, которое сводилось к тому, что будь на месте начальника штаба бригады кто-то другой, он бы сейчас сидел в теплом кунге, а не мотался бы по степям Казахстана в поисках нерадивых подчиненных.

Уже потом, когда я шагал вместе с группой по району разведки и наблюдал за тем, как руководит своим подразделением сержант Петров и как его бойцы выполняют поставленные перед ними задачи, подумал о том, что не только офицеры, но даже солдаты прекрасно понимают и по достоинству оценивают командирские и человеческие качества Колесника. Надо очень здорово любить дело, которому служишь, любить его как Василий Васильевич и добросовестно относиться к нему, чтобы не сидеть в тепле, лишь заслушивая доклады о ходе учения, а, невзирая на свое высокое положение, «гонять» подчиненных по сопкам по принципу: «На то и щука в реке, чтобы карась не дремал».

Сразу же после этих учений я уехал в отпуск, а вернувшись в Чирчик, узнал, что командира бригады полковника Р. П. Мосолова перевели на вышестоящую должность в штаб Среднеазиатского военного округа, а на его место назначили Колесника. Конечно, после Мосолова Василию Васильевичу командовать бригадой, особенно на начальном этапе, было непросто. Ведь Роберт Павлович был единственным в части фронтовиком, который всю войну прошел в войсковой разведке, лично добыл не один десяток «языков» и не раз смотрел смерти в глаза. За время войны и после нее он получил четыре ордена «Красной Звезды», орден «Отечественной войны» и медаль «За отвагу». Все это само по себе придавало ему особый статус в бригаде, где офицеры и солдаты прекрасно понимали, что значит действовать и успешно выполнять разведывательные и диверсионные задачи в тылу противника. Кроме того, Мосолов стоял у истоков создания в СССР войск специального назначения и, последовательно пройдя необходимые служебные должности, в результате был назначен командиром бригады спецназ.