Батя. Легенда спецназа ГРУ

А тем временем наступил январь 1979 года Василий Васильевич Колесник в очередной раз напомнил о себе, когда ГРУ ГШ организовывало обучение группы офицеров спецназ на курсах усовершенствования офицеров разведки в подмосковном поселке Загорянка. Фактически Василий Васильевич по предложению командира бригады подполковника Овчарова утвердил Федора Волоха и меня в качестве кандидатов для обучения на курсах. Ехал я в Москву без особого желания, так как понимал, что после обучения могу уже не вернуться в спецназ, который искренне любил. Но такова, видимо, военная судьба, в соответствии с повелениями которой приходится ей повиноваться.

На майские праздники мы с Федей приехали из Москвы в Чирчик. Как раз в то время на базе 15 обрСпН под руководством представителя ГРУ ГШ полковника Колесника началось формирование 154 отдельного отряда специального назначения (ооСпН), который из-за того, что в него набирали лишь представителей коренных наций республик Средней Азии СССР, назвали «мусульманским батальоном». Как можно было судить, тогда вообще никто, не только офицеры бригады, но и сам Василий Васильевич не представляли, для чего на самом деле создавалось это весьма специфичное подразделение. До конца это трудно было понять и тогда, когда мы с Федором, вернувшись в конце ноября 1979 года из Москвы, оказывали помощь отправке «мусульманского батальона» в Афганистан. Из опубликованных воспоминаний Василия Васильевича и из последующих моих бесед с ним, проведенных в разное время, можно было сделать однозначный вывод, что лишь он один доподлинно знал, зачем на самом деле был сформирован 154 ооСпН.

О том, как 154 отдельный отряд специального назначения штурмовал дворец Амина, написано достаточно много, и у тех, кто изучает или просто интересуется данной темой, вопросов практически не осталось, хотя в те времена, когда эти события происходили, все было покрыто мраком таинственности. Правда, в 15 обрСпН о штурме Аминовского дворца Тадж-Бек, который был осуществлен 27 декабря 1979 года, узнали практически на следующий день. В данном случае сработал, так называемый «солдатский телеграф». Без особых деталей, но суть того, что произошло, мы все-таки знали достаточно точно и намного раньше многих.

Уже утром 30 декабря командир 2 батальона капитан Игорь Стодеревский съездил в Ташкентский военный госпиталь, чтобы проведать раненного в ногу при штурме Аминовского дворца командира 1 роты «мусульманского батальона» старшего лейтенанта Володю Шарипова. Помню, как в тот день, перед началом торжественного собрания, посвященного 17-й годовщине образования 15 обрСпН, Игорь Стодеревский рассказывал, со слов Шарипова, о действиях нашего батальона спецназ в Афганистане, уточняя лишь то, что большинство из нас уже фактически знало.

Вспоминая тот день, 30 декабря 1979 года, не могу не сказать, что из-за задержки комбрига подполковника А. А. Овчарова в Ташкенте, начало торжественного собрания было отложено на два часа. Когда Овчаров приехал, мы по его виду поняли, что он сильно взволнован. Командир долго не мог собраться с мыслями, чтобы начать мероприятие. Затем вышел к трибуне и, извинившись за столь долгую задержку, в обстановке идеальной тишины в зале с трудом начал рассказывать о том, что был в Ташкентском военном госпитале, где проходило прощание с семью нашими бойцами, погибшими при штурме дворца Амина Тадж-Бек. По его предложению, все почтили их память вставанием. Раненых спецназовцев оказалось более тридцати.

2 января 1980 года я поехал в Ташкент в госпиталь к Володе Шарипову, с которым мы вместе учились в Свердловском СВУ. Вместо предложения Игоря Стодеревского отвезти Володе в качестве подарка бутылку водки, я привез ему банку настоящего горного меда с пасеки моего тестя Петра Николаевича. Наливая мед в банку, тесть заметил, что не успеет Володя съесть полбанки этого ценного продукта, как уже выздоровеет.

Шарипыч, как мы его звали в СВУ, несмотря на ранение (пуля попала в мягкие ткани бедра), чувствовал себя очень даже бодро, поэтому много и довольно подробно рассказал об операции по взятию Аминовского дворца. Пересказывать здесь все, что поведал Володя, просто нет смысла, так как эти события очень точно описаны в разных изданиях и им самим, и Колесником, и другими участниками событий. Как представляется, в моих воспоминаниях о Василии Васильевиче уместно отразить только то, что точно и емко характеризует его и что не получило достойного и полного отражения в публикациях очевидцев.