Батяня просит огня

В академии им рассказывали про целебные свойства некоторых растений, поэтому при определенном уровне знаний помочь раненому практически не составляло труда. Никитенко логично рассудил, что при наличии натуральных лекарственных средств было бы недопустимым расточительством тратить запасы столь бесценной в сложившейся ситуации аптечки. Проще говоря, военврач приберег основной медицинский арсенал для более критических случаев, которых втайне все же надеялся избежать. Пришлось расположиться на вынужденный отдых. Немного придя в себя, Батяня попытался встать. Рана на ноге больше не болела.

– Чудесная у тебя травка, доктор! Чуть больше часа прошло – а дырки в ноге как не бывало.

– Ну что вы, это просто у вас организм так быстро регенерируется, – смутился Никитенко.

– Тогда я сниму ее к чертям, – решительно заявил Батяня.

– Вообще-то не советовал бы я это делать, потому что рана хоть и не болит уже, но при контакте с внешней средой может начать гноиться. А это чревато…

– Ну все, понял, понял. Пусть висит, хрен с ней.

Батяню не сильно интересовали подробности возможных осложнений. Тем не менее Никитенко довольно улыбнулся от осознания действенности своего научного совета.

– А нам идти пора, может, и вправду кто живой остался, – без особой надежды сказал Батяня.

Особых иллюзий у него не было, однако… Они быстро собрались и отправились в ту сторону, куда предположительно упала «Сесна».

Глава 19

Предрассветные лучи уже окрасили небо в розоватый цвет, и солнце вот-вот должно уже было подняться над верхушками огромных деревьев. В предрассветном кроваво-алом свете эти исполины казались фантастическими индейскими великанами из древних легенд араваков, выплывшими в неверной утренней дымке. Речная вода также приобрела кровавый оттенок, и казалось, что широкий и бурный поток нес куда-то вдаль кровь индейских племен, истребленных европейскими конкистадорами.

В этот рассветный час Сильвио не спал. Он сидел и думал, глядя на отблески уже затухавшего костра: о природе, о чужеземцах, о древних народах, о судьбе своего племени и еще много о чем. Вождь обладал аналитическим умом и стремился все происходящее объяснить в рамках логики и практицизма. Он очень скрупулезно и критично анализировал все те обстоятельства и факты, которые зафиксировало его цепкое сознание.

В наскоро поставленном лагере было тихо, ни одно живое существо не побеспокоило уставших и измученных людей. Казалось, только вождь не знает усталости.

Но вдруг безмятежную предрассветную тишину нарушил какой-то странный шум. Вождь насторожился и, встав на ноги, внимательно вслушался. Шум все нарастал, и Сильвио напряженно всматривался в ту сторону, откуда доносились непонятные звуки.

Наконец над верхушками дальних деревьев, с северо-востока, появился нарушитель предрассветной тишины. Невысоко в небе быстро шел одномоторный самолет. Он так сильно кренился на левый бок, что индеец понял: машина падает. Он успел заметить, что это был не просто самолет, а гидроплан. Через несколько секунд он перешел в более ровную манеру полета, но продолжал так же стремительно терять высоту.

Вскоре гидроплан, сбивая левым крылом нависающие над рекой ветки, начал заходить на экстренное приводнение. Еще несколько мгновений – и машина пропала из виду. Но взрыва не последовало. Ружена и еще двое индейцев уже были на ногах, разбуженные треском веток и громким окликом вождя. Ружена поинтересовалась, что же, собственно, произошло, и почему Киспе так внезапно разбудил своих спутников. Встревоженный индеец вкратце описал все, что произошло на его глазах за последние несколько минут, и добавил, что стоило бы подплыть к месту падения и проверить, не выжил ли кто.

– Но ведь это могут быть наши враги! – вполне резонно сказал один из сопровождавших вождя индейцев.

– Как бы там ни было, мы должны посмотреть, что там произошло. Все люди одинаковы в беде, и всем им нужна помощь. Сейчас для меня не имеет значения, кто они такие, – отрезала Ружена.

Вождь со своими помощниками быстро свернул импровизированный лагерь, собрал все необходимое снаряжение и через считаные минуты уже стоял в полной боевой готовности на корме катера. Ружена уверенно вела катер к месту, где, как предполагал Сильвио, самолет совершил аварийную посадку. Она надеялась, что хоть кто-то из пострадавших выжил.

За первой же излучиной реки стал виден темный дым, пробивавшийся через густой предрассветный туман. Ружена немедленно направила катер в ту сторону, и, миновав поворот, глазам путешественников открылась полная картина катастрофы. Среди плывущих по реке веток, щепок и лиан вниз по течению медленно двигался гидроплан. Его левое крыло было сильно повреждено, обшивка покорежена, а левый мотор дымился.