Батюшка есаул

– Уважать-то, конечно, священство надо, – задумчиво пробубнил в ответ старший Каргополов. – Только истинное христианство, сын, оно ведь в делах, а дела, понимаешь ли, не спрячешь от людей. Настораживает то, что в защиту епископа нет активных действий даже в среде священнослужителей… Ну да Господь разберется! А нам своё дело знать и выполнять полагается! – подытожил свои рассуждения уже слегка разомлевший в своем уютном кресле Михаил Семенович и тут же дружелюбно поинтересовался у сына с невесткой: – Детей-то причастили сегодня, а сами к Чаше чего не пошли?

– Вчера в Торгашино порядки наводили: вернулся поздно, сил на молитву совсем не было, – объяснился младший Михаил. – Да и вот только, на Троицу, все причастились,

– Что в Торгашино?

– Крестьяне землю чужую захватили. Казаки пока на войне, их наделы с краев подергали, да еще и скотину в чужой огород пустили. Другим завидно стало, что не их коровы в том огороде, поспорили, а затем и ножи с вилами в ход пошли, – рассказал историю подъесаул, а затем, грустно усмехнувшись, добавил: – Вот в таких, отец, вопросах нам в дивизионе приходится разбираться нынче.

– Ну а кто еще жену казака и детей его защитит коли не казаки?! – с метким взглядом, ищущим поддержки у присутствующих женщин, бойко заметил на это полковник в отставке. – Порядок в тылу – дело важное! Особенно сейчас, когда мы, наконец, наступаем по всему Юго-Западному фронту, и, судя по сводкам, наступаем успешно! Попляшут теперь эти союзнички германские! Правильного человека государь, наконец-то, поставил командовать: Брусилов – это вам не штабная марионетка, а боевой генерал! Враз закончит эту затянувшуюся проблему!

– Боевым генерала Брусилова сделал опыт военных сражений, – многозначительно посмотрев на отца, заявил Михаил. – А вот енисейский казак, что с юности на коне и с винтовкой, для войны оказывается в итоге не подходящим.

– Опять ты за своё! – воскликнул обреченно старший Каргополов. – Да кто тебя держит?! Тебе же уже не шестнадцать, как тогда – в русско-японскую! Езжай, воюй! Можно подумать, я лично твои рапорты отклоняю! – устало взмахнул он рукой и привстал из-за стола: – Пойдем перед чаем воздухом подышим. Дети, непоседы, уже убежали во двор – надоело наши скучные разговоры слушать.

– Помнишь, Миша, громкие стачки и революционные волнения пятого года? – спросил вдруг отец, когда они с сыном закурили в уютной беседке в саду.

– Кровавое воскресенье?

– Да, именно оно было тем спусковым крючком недовольства правительством, что привело к серьезным беспорядкам. И на мой взгляд, ситуация в стране сейчас очень похожа на тот ужасный одна тысяча девятьсот пятый год: и война, и нужда, и инфляция со спадом производства, и крестьяне по-прежнему недовольны наделами. Близко по накалу! А это плохо, Миша!

– Проблем всегда хватает, – пожал плечами молодой казак. – Даст Бог, война до конца года закончится, и разберется государь с накопившимися проблемами в стране, как и в пятом году. Сейчас сложно ему везде успеть. Правда, не понятно, чем там его министры и депутаты в Российской Думе занимаются?! Народ-то у нас понимающий в основной массе, просто потерпеть надо!

– Правильные слова говоришь, сын! – редкая похвала отца приятно удивила младшего Михаила. – Радуется мое сердце, что смогли мы с матерью воспитать достойного мужественного человека для отчизны! Если бы все наши соотечественники так рассуждали, то жили бы мы спокойно и никакой враг России был бы не страшен! Только люди-то в стране очень разные, сын, чаще слабые, и маловерные, а враги не дремлют…

– Надо скорей этим врагам хвосты накрутить, и враз всё успокоится: народ займется привычным хозяйством, и дальше будем жить у Христа за пазухой.

– Ох, молодой ты ещё: думаешь, враги только в бою из пушек стреляют?! Самые страшные враги те, кто, в глаза глядя, улыбается и поддакивает, а в кармане уже тридцать серебряников держит.

– Известно, что такие Иуды плохо заканчивают, – спокойно отреагировал подъесаул. – Я одно знаю: Бог всегда на стороне правды, и на этой правде вся Русь до сих пор стояла и стоять будет!

– Дай Бог! Дай Бог… – задумчиво пробубнил Михаил Семенович, замолчал, закрыл глаза и направил свое лицо вверх навстречу яркому июньскому солнцу, вдыхая полной грудью родной красноярский воздух.

Увы, лето в Сибири скоротечно. Не успеешь оглянуться: вот уже и сенокос заканчивается, и сбор урожая в разгаре.

Подъесаул Каргополов теплым августовским утром привычно раздавал служебные наряды вверенной ему казачьей сотне.

– Почему на построении отсутствует хорунжий Сотников?! Вахмистр, доложите по форме! – заметив отсутствие подчиненного, строго прикрикнул командир.

– Заявлений об увольнительных мне от него не поступало! – в легком замешательстве отрапортовал вахмистр, выйдя из строя на шаг вперед.

– Ваше Благородие, так у него жена рожает с ночи! Не успел поди!– раздался вдруг возглас среди служивых, и легкая волна дружелюбного хохота пронеслась в строю.

– Отставить смешки! Вахмистр, выяснить и по необходимости оформить отпуск как положено! Остальные – разойдись по нарядам!