Батор (СИ)

— Против иерархии? — с сомнением и едва ли не ядовито парировал Сергей.

Снегирёва и Разумовский глянули друг на друга и опустили головы, когда как Волков призадумался, вспоминая нарисованную когда-то на заднике схему иерархии и в особенности — одинокий крестик. Сознание также подбросило воспоминания с улицы — те, кто занимал такую позицию, автоматически считались нежильцами. Система сжирала их и подгибала под себя, тогда как быть?

Противостоять ей — означало заступать на протоптанную территорию братвы, какая издевалась над воспитанниками.

Принимать её лично они не станут — только не после того, как сначала Олег спас Сергея, а потом все трое сорвали личную месть да и нанесли унижение. Более того, если они втроём начнут открыто протестовать и защищать, то подадут другим пример и тогда… Их пожелают также устранить.

Сложно.

Выхода будто не было: подчиниться не могли, противостоять открыто опасно, но что тогда? Олег мрачнел сильнее с каждым постулатом и вопросом, но внезапно посреди хаоса мыслей родилось призрачное предположение, каким он поспешил поделиться:

— Мы не пойдём против иерархии.

Подгоняемый ухваченной мыслью, Волков поднялся и чуть не упал обратно — ноги всё ещё были каменными, потому он перебрался к изножью и опёрся о него поясницей, следом ухватился руками за плечи. Сергей и Марго смотрели на него в непонимании, причём только сейчас в тусклом свете фонаря Олег, действительно, приметил сходство их птичьих носов — почти одинаковые, только Марго белела растрёпышем, а Сергей наоборот отливал короткими рыжими прядями.

— Как тогда? — осторожно спросил он, приметив на себе изучающий взгляд Волкова.

— Будем просто существовать отдельно. Втроём, — коротко пояснил Олег и глянул на Марго. — Справедливость — не наша задача. Пускай шнури разбираются, как властная структура.

Марго нахмурилась и сжала руками фонарь сильнее, будто несогласная, но промолчала, слушая Олега дальше.

— Наша задача — безопасность. Наша безопасность.

— Предлагаешь отвечать только на то, что направлено лишь на нас? — резюмировал Сергей, и в его голосе он также уловил сомнение, более того, глядел на него Разумовский так же, как и Марго: несогласно и даже осуждающе.

Олег приметливо изучил каждого воспитанника, дожидаясь, что кто-то из них возьмёт слово и вступит в спор. Когда этого не случилось, Волков возродил воспоминания об иерархии улицы и почти шаблонных ситуаций с ней, и заговорил с позиции своего опыта:

— Геройствовать ради других — не вариант. Особенно когда сам не силён и меньшинство, да и власти нет. Потому геройствовать пока будем для себя, — он взял паузу, ожидая, что кто-то решиться на спор, но оба притихли, будто пришибленные, тогда Олег продолжил:

— Пока нам противостоят только шкеты нашего потока. И не думаю, что вам хочется навлечь на себя других шкетов.

Марго и Сергей переглянулись — не хочется.

— А если начнём геройствовать для других, — подводил Олег их к своей почти исходной мысли, — так тут, выходит, вызов пахану мы бросаем, а оно нужно? — Он пожал плечами. — Так пускай думает, что мы метим на место его шестёрок. Пускай и на деле не так будет.

— Издеваться над другими не будем? — осторожно поинтересовалась Марго.

— Нет. Главное, чтобы пахан и его пыжи думали, что мы не метим забрать их власть, а помогая сейчас другим — мы навязываем другие стандарты.

— Выходит, мы ничего не можем сделать для других? — кисло протянул Сергей.

— Сначала позаботимся о себе, потом о других думать будем, — Олег поймал на себе уязвлённый и загнанный взгляд Разумовского, оттого всё-таки смягчил тон и дополнил:

— А там посмотрим, что можно сделать. Но если тебя забьют, мало ты кому покалеченный поможешь.

С этим уже согласились оба. Волков закончил, подивившись, что его хватило на подобную почти длинную и связную речь. Марго пригорюнилась, а Сергей, поджав губы, сгорбился, опустил на колени руки и также притих. Олег не мешал им — пускай обдумают, ведь оба долгое время существовали в баторе и не видели, к чему приводило геройство против иерархии на одних только кулаках. Только разве что Марго… Она с самого начала говорила о последствиях, но почему-то словно забыла о них сейчас. Олег пригляделся к воспитаннице и вскоре постановил для себя: вероятно, в баторе находились одиночки, а группа — оказалась чем-то новым. Но система не гнушалась на уничтожение ни одиночек, ни групп.

В комнате слышался завывающий с улицы сквозняк, который слабыми поползновениями проникал внутрь. Тикали настенные часы, и шипела свеча, почти догорая. Вскоре Марго вдохнула и поднялась.

— Ладно. Идёт.

Олег улыбнулся ей и посмотрел на Сергея, который оглядывал обоих ещё несколько мгновений, а затем мрачно кивнул. Решение, перед которым Волков поставил обоих, когда-то он принял для себя сам, но в ещё более малом возрасте, вот только тогда его не спрашивали. А полученный на улицах урок он запомнил надолго: смотреть, как над другими издеваются — погано, особенно когда можешь повлиять и изменить. Но улица научила простому — своя шкура ближе чужой.