Батор (СИ)

Сине-белая обёртка в нескольких местах была порвана, а на донышке — там, где обычно писался срок годности — осталось немного красной бумаги. Совсем клочок, но его хватило, чтобы Марго припомнила, как взяла эту банку как раз потому как привлекла она такими потёртостями.

— Есть у тебя чего? — раздался в тишине шёпот Сергея.

Марго заинтересованно посмотрела на него. Друг сидел на корточках перед тумбой, повернувшись к ней полубоком.

— Есть… — Снегирёва осмотрела стол, пустые тарелки, натолкнулась на буханку хлеба с обкусанной корочкой и, опустив взгляд на банку, вскинула её едва целой обёрткой к Разумовскому, — сгущёнка подойдёт?

— Ох. — Сергей поднялся. — Я уж и забыл, какая она на вкус.

Марго поддержала его, вспомнив женщину, которая в коррекционке брала её на выходные иногда:

— Я пробовала только когда Марфовна забирала. Вкусная. Сладкая. Можно… с хлебом, — Снегирёва указала на буханку. — С хлебом вкусней, только проблема, — она покачала банку в руках, — чем вскроем?

Сергей несколько секунд перекидывал взгляд с Марго на хлеб, затем задумчиво обвёл взглядом комнатку и направился к противоположному концу комнаты — туда, где был тайник Олега. Проходя мимо стола, он положил на него вытащенную доску с шахматами, которую Марго хмуро-угрюмо пробуравила взглядом и обратила внимание на друга.

— Ты чего? — заинтересовалась она.

— У Олега нож был, — коротко отозвался Сергей, отбрасывая едва целый конец ковра.

Марго притихла, наблюдая, как Сергей быстро отыскал зазор в досках, который позволил ему приподнять тринадцатую доску. Та скрипнула, оба замерли и покосились почти одновременно на Олега, но тот продолжал сопеть, только разве что Бим открыл глаза и вновь уставился на детей почти осуждающе. Осмотрев лицо Волкова, Марго всё же осторожно произнесла:

— А разве можно?

— Можно. — Сергей припал на колено, опустил руку почти по локоть в образовавшийся тайник и вскоре вытащил наружу небольшой складной нож. Вернув на место доску и край ковра, он подошёл к столу и тогда пояснил:

— Мы когда поролон нашли — грязный ещё — он сказал, что, если чего, я могу его ножом воспользоваться. — Марго скосила взгляд на единственное целое окно в комнате: вторая его часть — там, где должна была быть форточка, была выбита, оттого место заменил кусок поролона, аккуратно разрезанный Волковым. «Понятненько», — она вернулась вниманием к Сергею. — Мало ли какие ситуации будут, и походу банка — одна из таких. — Улыбнувшись, Разумовский указал на неё.

Марго повертела сгущёнку руками, нахмурилась, не представляя, как Сергей будет её вскрывать, а потому просто передала на растерзание другу. Спустя где-то десять минут банка была побеждена — часть её Сергей оттянул, но по кругу всё равно оставались зазубрины. «Итак сойдёт», — Марго потянулась за ложкой, придвинула ближе к себе кирпич, и оба молчаливо приступили к тому, что в книгах порой называлось «вечерить» или — иногда грубее старшеклассницами — «ночной дожор». Прямо как фильм, только «дожор».

Разговорились, однако, бодрствующие Вместе тогда, когда Сергей, вернувший нож в тайник, под уставший взгляд Марго принялся фигуры на доске расставлять.

— Как думаешь, что случилось? — осторожно-тихо спросил Сергей, выставляя линию похожих друг на друга белых фигур.

«Пешки, вроде», — припоминая безуспешные попытки пояснить ей правила раз за разом, предположила Марго, медленнее облизнула ложку и, посмотрев на спящего Волкова, призадумалась. Заговорила она несколько минут спустя, когда Сергей закончил расставлять фигуры.

— А есть варианты? — Марго протянула ему банку с вложенной внутри ложкой, а сама потянулась за обедневшим кирпичиком. Отломав ещё кусок — причём ломали они, избегая жёсткой корки, — она внимательно глянула на Сергея, теперь завозившегося с банкой.

— Думаешь?

Марго пожала плечами и присмотрелась к стоявшим фигурами. «Шахматы», — вспомнила она название этой игры и то, как Сергей и Олег частенько играли в неё в свободные дни, когда Вместе укрывались в китризке. Сергей всегда белыми, да и много выигрывал, но иногда реванш брал Олег чёрными. Марго же их интереса не разделяла — куда больше ей понятны были карты, но, судя по разложенной партии, Сергей с привычной дотошностью не отступил от идеи попытаться научить её играть или хотя бы различать фигуры и их ходы. Но кое-что Марго всё же запомнила.

— Полгода неспокойные были, — зашептала она ещё тише обычного, удерживаясь взглядом за чёрную армию, — помнишь, февраль? А май? На девятое прямо…

Сергей медленнее завозился со сгущёнкой, набирая её на ложку. Марго на вдохе посмотрела на него, передала ему хлеба, а в сознании эхом стали отдаваться мельком виденные репортажи — часто урывками, ибо упрямый Олег, как замечал, так упрямо уводил обоих от новостей. Будто знал и понимал всю сетку вещания до того, как её озвучивали по каналам.

Марго, закинув остатки хлеба в рот, сунула чутка липкие руки в подмышки и втянула голову в плечи. От последних репортажей Олег их не увёл — и те яркими картинками всплыли в сознании: о погибших от взрывов в небесах и на земле.