Батумский связной

Несмотря на тихий голос, бандиты его слушали и смотрели на него более благожелательно, чем прежде.

— У меня есть к вам деловое предложение, господа бандиты, — начал Борис, но, начав свою речь обращением ко всему воровскому сходу, он выделил среди окружающих его физиономий самую зверскую, внутренним чувством определив лидера, и обратился уже к нему: — Нельзя ли переговорить с вами с глазу на глаз?

— У меня от ватаги секретов нету! — отрезал бандит, но в ответе его не чувствовалось окончательной враждебности.

— Упаси Боже, никаких секретов! Просто вопрос тонкий и отчасти денежный, так что удобнее было бы именно с вами его обсудить.

Борис знал по опыту последних страшных лет, что, столкнувшись с любым опасным угрожающим сообществом — будь то толпа пьяных матросов, или шайка зеленых, или разбойничья ватага, или даже стая озверевших и одичавших с голоду собак, — нужно выделить в этой банде лидера — обычно это просто самая угрожающая личность — и разговаривать уже только с ним, стараясь польстить его самолюбию, подчеркивая свое к нему уважение и отличая его от остальной злобной массы: они, мол, тупая сволочь, но мы-то с вами, умные люди, знаем, чего хотим… Обычно такое срабатывало, и сейчас тоже звероподобный бандит с огромным животом и длинными волосатыми лапами мигнул своим соратникам и уединился с Борисом в укромном уголке.

— Так об чем речь? — спросил бандит.

— О десяти тысячах турецких лир, — ответил Борис, стараясь попасть в тон собеседнику.

— О десяти тысячах лир поговорить завсегда интересно. — Бандит оживился. — Что нужно сделать за эту симпатичную сумму?

— Подложить жирную свинью нашему общему другу Вэнсу.

— Вот что я больше всего люблю, — мечтательно протянул бандит, — это когда дело соединяют с удовольствием.

— Так слушайте. — Борис еще ближе придвинулся к собеседнику. — Вы знаете английскую миссию на Мариинской?

— Кто же может не знать английскую миссию на Мариинской! Хорошее место. Одно там плохо: его стерегут сытые английские солдаты. Туда на арапа не пролезешь.

— Об этом — после. Итак, в английской миссии в эту пятницу будет прием…

В пятницу Артур Морли пришел к Лизе раньше обычного. Щеки его пылали от возбуждения, с порога он завел обычное:

— О, моя повелительница, накажи, накажи своего отвратительного раба! Накажи его так же сурово, как в прошлый раз! — При этом глаза его покрылись мечтательной поволокой.

— Что уж с тобой поделаешь, — вздохнула Лиза.

Что-то подсказывало ей, что сегодня английский переводчик в последний раз играет в свою любимую игру. Эта мысль не вызвала у нее угрызений совести: каждый сам должен заботиться о собственном благополучии; раз уж она согласилась помогать Вэнсу, то глупо было бы поддаваться чувству жалости к тощему извращенцу. К тому же Лиза испытывала облегчение от того, что не нужно будет больше его ублажать…

— Становись на колени, подлый раб! — сурово приказала она, замахиваясь плеткой. — Ползи к своей госпоже!

Артур радостно выполнил ее приказ. И все продолжалось по установленному сценарию, сегодня Лиза не баловала Морли разнообразием. Когда англичанин был уже на полпути к неземному блаженству, из-за занавески вышел господин Вэнс. Мягкими, неслышными шагами двинулся он к ничего не подозревающему, сладострастно пыхтящему Морли.

Увидев его, Лиза сделала знак глазами: подожди! Подожди еще немного!

Вэнс скорчил презрительно-насмешливую гримасу, но остановился. Артур Морли с истошным криком добрался наконец до вершины наслаждения и без сил откинулся на кушетку. Тогда господин Вэнс, уже не скрываясь, подошел к нему, накинул на шею блаженно расслабившегося англичанина тонкий шелковый шнурок и сильным движением затянул его.

Тело Артура Морли судорожно напряглось, глаза на мгновение открылись — в них промелькнуло удивление, растерянность… и, кажется, восторг наслаждения. Возможно, даже собственную смерть несчастный мазохист сумел превратить в финал сладострастной игры.

Лиза вскочила с кушетки, передернувшись от отвращения.

— Какая гадость!

— Отчего же? — с иронической улыбкой спросил Вэнс, сворачивая свой шнурок. — Ведь я не стал спешить, дал бедному идиоту получить последнее наслаждение в жизни! Не каждый на моем месте был бы так щедр.

— Так он по крайней мере умер счастливым, — заметила Лиза, одеваясь.

Вэнс пригляделся к ней. Держится отлично — ни криков, ни обморока, никакой истерики.

— Можешь выкурить одну папиросу, — разрешил он.

— Не нужно, — отмахнулась Лиза. — Я хочу иметь ясную голову.

Она отвернулась, чтобы Вэнс не заметил ее дрожащих рук.

— И что же мне теперь делать с покойником? Ведь его обнаружат вскоре.

— Не волнуйся, о его трупе позаботятся мои люди.

— Да, но многие видели, как он вошел ко мне.

— Многие увидят и как он от тебя выйдет. — С этими словами господин Вэнс открыл небольшой кожаный чемоданчик и присел к Лизиному туалетному зеркалу. Из чемоданчика он достал парик, баночки с гримом, кисточки, белила и множество тюбиков, коробочек и непонятного назначения инструментов.