Батый. Хан, который не был ханом

Странно, что внимание историков, с готовностью поверивших в «Альфреда фон Штумпенхаузена», практически не привлекла личность, гораздо более достоверная и, вероятно, сыгравшая не последнюю роль в дипломатии Бату. Речь идет о рыцаре Бодуэне де Гэно, уроженце Фландрии, который состоял на службе у константинопольского императора Бодуэна II де Куртенэ. Только у Н. М. Карамзина встречаем сообщение: «При дворе сына Батыева, Сартака, жил один из славных Рыцарей Храма, и пользовался доверенностию Моголов, часто рассказывая им о Европейских обычаях и силе тамошних Государей» [Карамзин 1992, с. 37] [22]. Чтобы содействовать заключению мира между кипчаками и Романией, де Гэно женился на кипчакской княжне и приобрел «связи» в степном мире. Вильгельм де Рубрук, встречавшийся с ним в Константинополе, сообщает, что Бодуэн Гэно виделся с Сартаком, сыном Бату, а затем предпринял путешествие в Каракорум [Вильгельм де Рубрук 1997, с.110, 150, прим. 62 на с. 396; ср.: Языков 1840, с. 134]. Надо полагать, что совершить это путешествие его заставил Бату, который отправлял к великому хану всех своих вассалов и иностранных посланников.

Возможно, историки не пытаются исследовать дипломатическую деятельность Бату потому, что европейские посланники к монголам, сведения о которых дошли до нас, проезжали через его двор к великому хану, и Бату воспринимался только как «передаточное звено». Подобное представление о роли Бату было бы ошибочным. Во-первых, и у Иоанна де Плано Карпини, и у Вильгельма де Рубрука была четкая задача доехать именно до владений Бату. Первому было поручено посетить первого монгольского военачальника, который ему встретится. Второй не собирался путешествовать в Каракорум, поскольку намеревался распространять христианство среди монголов при поддержке Сартака, сына Бату, про которого в Европе ходили слухи, что он христианин. И только повеление Бату заставило обе миссии отправиться в далекую Монголию. Почему же наследник Джучи принял такое решение?

Иоанна де Плано Карпини без преувеличения можно назвать одним из выдающихся европейцев того времени. Это был сподвижник Франциска Ассизского, высокообразованный ученый, в течение долгих лет исполнявший обязанности главы францисканского ордена в Германии (с 1228 г.), опытный политик и дипломат. Брат Иоанн, по мнению пославшего его папы римского Иннокентия IV, должен был с успехом решить поставленную перед ним задачу — «обследовать все в совокупности и тщательно осмотреть каждую подробность»: то есть фактически высокопоставленный посланец папы был шпионом! [Иоанн де Плано Карпини 1997, с. 36; см. также: Христианский мир 2002, с. 18]. Это прекрасно понимал Бату, и его не ввели в заблуждение декларации францисканца о том, что они «послы господина папы, который... посылает нас как к царю, так к князьям и ко всем татарам, потому что ему угодно, чтобы все христиане были друзьями татар и имели мир с ними... увещевает принять их как через нас, так и своей грамотой, чтобы они стали христианами и приняли веру Господа нашего Иисуса Христа» [Иоанн де Плано Карпини 1997, с. 70].

Прежде всего наследник Джучи принял меры, чтобы по сланцы Рима постоянно находились под наблюдением, которое осуществлял «его управляющий Елдегай» (Элдэкэ), имевший большой опыт общения с иностранцами. Несомненно, ему был отдан приказ показывать и рассказывать любопытным францисканцам только то, что хотел показать и рассказать Бату, и Элдэкэ хорошо справился с поручением: в своих записках оба францисканца много внимания уделяют богатству правителей «тартар», высокой боеспособности и дисциплине армии, «изумительной власти вождей». Подозреваю, что вся информация, которую посланцы папы получили от монгольских чиновников и отразили в своих отчетах, была передана им по приказу Бату. А сами францисканцы, похоже, полагали, что им удалось выведать самые главные секреты врагов, которые помогут европейским народам в дальнейшем побеждать «тартар»! Несомненно, и сведения о воинских соединениях Улуса Джучи, которые стали известны брату Иоанну, были подброшены ему «осведомителями» Бату и Элдэкэ: уж очень внушительными выглядят силы монголов в изложении францисканца! Так, например, у одного только Курумиши, который был «самым младшим среди других» и вряд ли имел под командованием более одного тумена, Плано Карпини указывает 60 000 воинов! [Иоанн де Плано Карпини 1997, с. 72].