Батый заплатит кровью!

— Потому-то Дедило Иванович всё про всех знает, — многозначительно заметил Тереху Трун Савельич. — Ведомо ему и про то, каким местом Аграфена Ворониха себе на жизнь зарабатывает. А посему, друже, обходи домишко Аграфены стороной.

Глава третья КУПАВА

Лавчонка, в которой торговал Терех, была забита различным скобяным товаром, а также самым разнообразным инструментом, годным для столярных и плотницких работ. Для привлечения покупателей Терех никогда особо не торговался, всегда был готов сбавить цену чуть ли не вдвое, хотя ему и доставалось за это от Труна Савельича. Зато скобяная лавка Тереха была широко известна на торгу, все знали, что только здесь можно купить задешево гвозди, сверла, пилы, стамески, клинья и прочие инструменты.

В последнее время в лабаз Тереха стал частенько захаживать бондарь Кудим, который, купив какую-нибудь мелочь, любил посудачить о том да о сём. Однажды Кудим пришёл в лавку не один, а со своей дочерью Купавой. Выбирая в углу обручи для бочек, Кудим намеренно тянул время, что-то бормоча себе под нос, а сам краем глаза подглядывал за Терехом, который таращился на красавицу Купаву, пытаясь завязать с ней непринуждённый разговор. Купава смеялась над шутками Тереха, прикрывая рот вязаной рукавицей. Терех же так и сыпал прибаутками, довольный благосклонным вниманием миловидной Кудимовой дочери.

На этот раз Кудим накупил много разного товару, попросив Тереха помочь ему донести все покупки до дому.

— Видишь, друже, у дочки моей и без того руки заняты, — сказал Кудим, кивнув на Купаву. Та вошла в лавку с двумя корзинами в руках, наполненными съестными припасами. — Я в долгу не останусь, угощу тебя мёдом хмельным. Моя жена, знаешь, какой славный мёд варит!

Поскольку день клонился к закату и людей на торжище было уже мало, Терех согласился подсобить Кудиму. Всё равно свою дневную выручку Терех уже получил, поэтому он мог с чистой совестью закрыть сегодня свой лабаз на замок чуть пораньше.

Дом бондаря Кудима по сравнению с хоромами Дедила Ивановича был совсем невелик. Центральное место в этом доме занимала большая печь, сложенная из речных валунов. Вокруг этой печи были устроены три небольшие комнаты, окна в которых были затянуты бычьим пузырём, пропускавшим в помещение солнечный свет. Однако рассмотреть сквозь бычий пузырь, какая погода стоит на улице и есть ли кто-нибудь во дворе, было совершенно невозможно.

В те времена оконное стекло стоило недёшево, такую роскошь могли себе позволить князья и бояре, а из купцов лишь самые богатые. Чаще всего в окна вставляли слюду или толстую промасленную бумагу. Простонародье затягивало окна бычьим пузырём или же в летнюю пору ставило на окна деревянные задвижки, таким образом закрывая их на ночь.

Супругу Кудима звали Евстолией. Это была красивая улыбчивая женщина, с дивными небесно-голубыми глазами, с ладной фигурой и длинной русой косой. Тереху уже доводилось видеть Евстолию на торгу, правда, только издали, но и тогда она произвела на него неизгладимое впечатление. Увидев Кудимову жену вблизи, принимая чарку хмельного мёда из её рук, Терех и вовсе преисполнился восхищением от внешней прелести Евстолии.

Пятнадцатилетняя Купава полностью уродилась в мать.

Кроме дочери в семье Кудима подрастал сын Лепко, которому было шестнадцать лет. Лепко был необычайно красив, за что и получил такое имя. «Лепый» на языке восточных славян означает «дивный, красивый».

Зайдя в гости к Кудиму на минутку, Терех засиделся у него допоздна. Сначала Кудим угощал Тереха мёдом и пирогами, потом он показал ему свою мастерскую, где повсюду на полках были разложены тонкие узкие дощечки из липы, дуба и берёзы — заготовки для бочек и кадушек.

Терех тут же узнал от Кудима, что эти дощечки у бондарей называются клёпками. Оказывается, клёпки лучше всего раскалывать из чурок на морозе. Наколотые заготовки клёпок сушат под навесом перед тем, как остругать и напилить по нужной длине.

Кудим не мог не похвастаться перед Терехом уже готовыми бочками самой разной вместимости, стоявшими в ряд под навесом. Со слов Кудима выходило, что все его предки были бондарями, поэтому он владеет своим мастерством в совершенстве. Терех, разглядывая и ощупывая новенькие бочки, пахнущие свежей древесиной, не удержался от восхищенных отзывов.

— Не зря о тебе слава по всему Торжку идёт! — глянул он на Кудима. — Недаром ты слывёшь лучшим средь здешних бондарей!

— Моя слава вместе со мной и помрёт, — невесело усмехнулся Кудим, сдвинув шапку набок. — Сын-то мой не хочет бочки клепать, ему бы на коня да в дружину княжескую! Вот, о чём его помыслы! Коль нету в нём стремления к бондарскому мастерству, то и толку от него в этом деле не будет.

Кудим по секрету поведал Тереху, что сын его собирается будущим летом поехать в Новгород, где княжит юный Александр, сын Ярослава Всеволодовича. Лепко хочет вступить в дружину князя Александра, для которого, по слухам, важна не знатность его гридней, а их воинское умение.