Батый заплатит кровью!

Таким образом, новоторы оказались без властей и при этом к ним доходили слухи вместе с беженцами о том, что Батыева орда двигается в их сторону. Собравшись на вече, жители Торжка избрали в посадники местного купца Иванко, который пользовался всеобщим уважением за волевой характер и сметливый ум. В помощники к Иванко были назначены бояре Яким Влункович, Глеб Борисович и Михайло Моисеевич. Бояре Микун и Жердята, приехавшие из Новгорода, тоже встали во главе рати, собираемой против татар из беженцев и местных жителей. Микун и Жердята когда-то враждовали с Ярославом Всеволодовичем, будучи на стороне Михаила Всеволодовича. Спасаясь от мести Ярослава Всеволодовича, они укрылись в Чернигове, но тот настиг их и там. Взятые в плен Микун и Жердята были отправлены князем Ярославом в Рязань в качестве заложников. Перед самым нападением татар на Рязанское княжество Микун и Жердята были отпущены на свободу. Рязанские князья отправили Микуна и Жердяту во Владимир с просьбой о подмоге. Князь Георгий собирался встретить татар под Коломной на границе своей земли, поэтому он остался глух к призывам о помощи со стороны рязанцев. Более того, по приказу князя Георгия Ми кун и Жердята были брошены в темницу как враги суздальцев. После разгрома татарами суздальских полков под Коломной князь Георгий осознал, что он явно недооценил мощь Батыевой орды. Освободив Микуна и Жердяту из поруба, Георгий Всеволодович направил их в Новгород для сбора войска против мунгалов. Сам князь Георгий, оставив свою столицу на попечение сыновей, ушёл в леса на реку Сить, чтобы собрать там новую рать.

Микун и Жердята, добравшись до Новгорода, не смогли сподвигнуть тамошних бояр и купцов на созыв ополчения. Новгородцы знали, что Ярослав Всеволодович уже спешит с полками из Поднепровья в Северо-Восточную Русь. Затевать войну с мунгалами без Ярослава Всеволодовича, весьма опытного в ратном деле, новгородцы не хотели. К тому же лучшие новгородские полки находились в войске князя Ярослава.

Не задерживаясь в Новгороде, Микун и Жердята собрали ватажку ратников, охочих до сечи с мунгалами, и прибыли в Торжок, намереваясь здесь встретить Батыеву орду.

Вступив в пределы Суздальского Залесья в первых числах февраля, татары за три недели разорили четырнадцать городов и множество деревень, встретив серьёзное сопротивление лишь во Владимире, Ярославле и Переяславле-Залесском.

* * *

— Что стряслось? Почто народ валом валит на вече? — вопрошал Трун Савельич, выйдя за ворота на узкую улицу, по которой чуть ли не бегом спешили торговцы и ремесленники со всего Спасского околотка.

Этот квартал Торжка получил такое название из-за каменного Спасо-Преображенского собора, возвышавшегося на холме в этой части города.

С утра было морозно и ветрено; по улицам и переулкам Торжка мела позёмка, напоминая белых извивающихся змей. Утоптанный снег громко скрипел под ногами людей, пробегавших мимо Трупа Савельича. У всех изо рта валил белый пар, оседая инеем на усах у мужчин, а у женщин образуя серебристую бахрому на плотно повязанных платках.

— Чего стоишь столбом, собирайся и дуй на вече! — воскликнул бондарь Кудим, задержавшись подле Труна Савельича. — Недобрые вести пришли к нам, друже. Татары сожгли сёла Лущиху и Галахово, тамошние смерды еле-еле ноги унесли от нехристей. Не сегодня-завтра мунгалы под стенами Торжка объявятся.

— Вот беда-то! — растерянно пробормотал Трун Савельич, кутаясь в овчинный тулуп. — Стало быть, никакой торговли сегодня не будет.

— Какая торговля, друже? О чём ты?! — Кудим тряхнул за плечо Труна Савельича. — Пришло время за топоры и рогатины браться!

Затворив ворота и вернувшись в дом, Трун Савельич передал своему тестю и Тереху всё, что услышал от бондаря Кудима.

— Делать нечего, надоть идти на вече, — сказал Дедило Иванович. — При такой беде в сторонке отсидеться не получится.