Батый

Впрочем, гибель Ярослава Всеволодовича можно объяснить иначе. Сам Гуюк или его мать могли убрать русского князя прежде всего как ставленника ненавистного им Бату. Эта версия больше похожа на правду, ибо смерть Ярослава выглядит всего лишь звеном в целой цепи схожих событий. Случайность это или нет, но в один год трагически ушли из жизни сразу три вассала Батыя, не устраивавшие правителей Каракорума: грузинская царица Русудан (покончившая с собой), султан Гийс ад-Дин (отравленный неизвестно кем во время осады одной из армянских крепостей)²⁵ и князь Ярослав (отравленный в самой Монголии). Известно, что, находясь в орде великого хана, Ярослав поддерживал постоянные связи с Батыем, обменивался с ним посланниками, о чём-то, видимо, информируя его и получая какие-то указания. Выше мы упоминали вскользь, что осенью 1246 года, ещё не зная о смерти князя, Батый отправил к нему некоего Угнея. Он явно использовал Ярослава в своих целях, и это не могло понравиться Гуюку. Плано Карпини объяснял случившееся убийство тем, что татары вознамерились «завладеть» землёй Ярослава, — получается, что в обход Бату? В подтверждение своих слов итальянец ссылался на то, что Туракина-хатун без ведома людей Ярослава «поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену». Последнее предположение — на совести итальянского монаха: ничего определённого о намерениях ханши он, разумеется, знать не мог. Между тем её желание передать ярлык на русское княжение сыну убитого — вполне в духе той политики, которую проводил её сын Гуюк в отношении других подконтрольных Бату земель. Вспомним, что он поддержал старшего грузинского царя Давида в пику ставленнику Бату Давиду Нарину. Позднее он поддержит султана Рукн ад-Дина, сместив его старшего брата, тоже ставленника Бату. Точно так же поддержка князя Александра Ярославича могла означать попытку Каракорума лишить Батыя его русских владений или по крайней мере ослабить его влияние там. Александр пока что в Каракорум за ярлыком не поехал. Позже папа Иннокентий IV будет воздавать ему хвалу за то, что он «не пожелал… подставить выю свою под ярмо татарских дикарей», — очевидно, имея в виду именно этот его отказ ответить на призывы Туракины. Но как раз в те дни, когда папа составлял своё послание, Александр уже находился в Орде.

Батый, несомненно, оставался главным соперником Гуюка. Но до открытого столкновения между ними пока что не дошло. Как Батый старался не переступать рамки дозволенного, так и Гуюк не хотел давать повод для того, чтобы его обвинили в возобновлении старой вражды. Убийство Ярослава — чем бы оно ни мотивировалось — было тайным. Внешне же всё выглядело так, что русскому князю оказали подобающую его статусу честь. После смерти его тело было отправлено домой — опять же с соблюдением всех формальностей. Уехали восвояси и правители других подчинённых Батыю областей, а также монахи-францисканцы, которым была вручена грамота от хана Гуюка, адресованная папе. На обратном пути монахов вновь принял Батый, но задерживать у себя не стал и лишь подтвердил всё, что было написано в грамоте Гуюка; «он прибавил, чтобы мы тщательно передали господину папе и другим владыкам о том, что написал император», — свидетельствует Плано Карпини. Тогда же, на обратном пути, монахи-францисканцы встретились с армянским полководцем Смбатом Спарапетом, братом царя Киликийской Армении Гетума I, направлявшимся к Гуюку. По сведениям одного из армянских историков, Смбат также побывал и у Батыя. Его принимали с почётом; от великого хана Гуюка Смбат получил ярлык, золотую пайцзу (металлическую пластину, служившую одновременно верительной грамотой и знаком отличия), а также жену-татарку²⁶.