База икс

Абрека сын и дочь луны
Сидели вместе этой ночью.
Абрек земной пред лунной…

Тьфу ты, боже мой! Все, спать, спать, спать… И засыпая подумалось…

Пряный запах земли
Вперемешку с приправою неба
Я вбираю в себя
И себя без остатка дарю…

…возможно… хороший бы стих получился… но завтра… теперь все завтра…

Рядовой Прищепа

Сашке старший прапорщик Ефимов как командир определенно нравился.

– Нормальный у нас группер, – рассуждал он, сидя на фишке и от нечего делать вертя в руках маленькую, сломанную еще с вечера веточку. – Получше многих. Что прапорщик, неважно, зато опыт – ого! – За долгие месяцы стояния в боевом охранении Прищепа уже привык вот к таким «сам с собой» беседам. Ведь вялотекущее время надо было как-то коротать. Так что сегодня он уже успел обдумать практически все – и как распорядиться полученными деньгами, и какой камуфляж купит, чтобы поехать на дембель, и куда в первую очередь завернет, прежде чем показаться домой родителям. И вот теперь наступила очередь перебиранию косточек своего группника. – Зря, – рассуждал Сашка дальше, – кое-кто их наших на него обижается – по мне так лучше до последнего дня поиск вести. Время намного быстрее идет. Лучше в поиске, чем в засаде сидеть и от скуки дохнуть. Без поиска риск по-любому меньше, но попробуй угадай, где пулю схлопочешь. – При упоминании времени Прищепа непроизвольно взглянул на свои со светящимися стрелками командирские часы. Две маленькие точечки-черточки, уже почти невидимые, указывали, что время его дежурства давно прошло.

– Гриша, твоя очередь! – тихо позвал Сашка, но Ляпин даже не пошевелился. – Вот ведь спит без задних ног, не слышит! – тоже вслух прошептал Прищепа и, тихонечко поднявшись, двинулся в сторону укрытого плащ-палаткой автоматчика. – Гриш, вставай! – снова зашептал Сашка, тормоша Ляпина за плечо.

– Сколько времени? – сонно отозвался Григорий, и Прищепа невольно улыбнулся: «Вот ведь, еще даже глаза не продрал, а уже временем интересуется».

– Полночь, – все так же тихо ответил Сашка, сунул ему в руку часы и, не дожидаясь, когда тот окончательно проснется, направился к своему спальнику. Сделав шаг вперед, он остановился, тихонько шлепнул самого себя по башке и практически неслышно выдохнул:

– У, кретинос-идиотос, забыл! – И, вернувшись к поднимающемуся на ноги Ляпину, тихонько шепнул ему едва ли не в самое ухо: – «Пээмка» справа от пулемета. В ямке.

– Я помню, сам клал, – отозвался недовольный тем, что его разбудили, Григорий, подавил назревающий зевок и отправился отбывать свою очередь дежурства. А Прищепа, как и собирался, пошел спать…

Старший прапорщик Ефимов

Утро наступило, как всегда, слишком рано, чтобы дать бойцам выспаться. Наскоро перекусив, мы снова отправились в путь, несуетливо, даже медленно-лениво вытягиваясь в длинную цепочку. Невольно подумалось, что смысла подгонять людей с завтраком не было. Пять-десять минут ничего не решали. Как и куда идти, Сашке я объяснил еще с вечера, когда ходил «поглазеть» на позиции боевого охранения.

«Топаем, топаем!» – показал я рукой. Радиостанции внутригрупповой связи фешер просил пока не включать (да я, собственно, и не собирался), так что действовать мы продолжали по старинке – знаками. А «радио» оставалось про запас, на всякий случай.

Широкая фигура Прищепы постепенно удалялась. И вот уже его спина, еще пару раз мелькнув следи древесных стволов, пропала из виду, спрятавшись за кустом орешника. Следом там же скрылся и идущий вторым Ляпин; вот увеличил скорость, догоняя уходящих, Тушин; а теперь пора и мне. Я оглянулся назад, еще раз проверяя, все ли встали в строй, все ли готовы? Все, другого не могло и быть. Удовлетворившись увиденным, я пригнул голову, чтобы не задеть низко свисающую ветку, и зашагал вслед за удаляющимся головным дозором. Уходя все дальше и дальше от места нашей ночевки, сообразно пройденному расстоянию мысленно представлял, как выдвигаются остальные: Гришин, Вячин, вот, наверное, уже пошла тройка Кудинова. В горах Чечни мы почти всегда идем один за другим, один за другим… Возможно, тем самым мы чем-то напоминаем выстроенные в ряд доминошные кости. Толкнешь одну – и сразу повалится следующая, и так друг за другом все остальные. Только мы не валимся, а неторопливо двигаемся к цели. Тройка Кудинова уже должна была покинуть лагерь. Так, теперь тройка Довыденко. Ах да, сегодня еще и фешник…

Но вот, пожалуй, уже и вся группа находится в движении. Все окончательно проснулись, растянулись в цепь, набрали дистанцию, в добрый путь – и «боже поможе?». Каждый боец – звено. Выбей – и группа потеряет свою монолитность, распадется на части, станет не так легко управляема и не столь стремительна.

Лечо Бакриев