Базалетский бой (Великий Моурави - 5)

- Клянусь утренней звездой, щедрость тут ни при чем! Соловей захвачен Непобедимым в Багдаде, - громко засмеялся веселый купец, мысленно пожелав себе захватить при случае бирюзового слона под алмазной пальмой.

- И меня Мохаммет натолкнул посоветоваться с муллой, - буркнул желчный купец, принимаясь за четки. - Подумав не более базарного дня, он сказал: "Повеление грозного шаха Аббаса равно повелению аллаха. По этой причине властелин неба охраняет путь предприимчивых правоверных. Но, отправляясь в чужие страны, они должны дарами в мечеть снискать к себе расположение всемогущего".

- Никто не может сравниться с ученым дервишем в умении предсказывать. Безносый Мустафа из Яссы по сочетанию звезд предвещал мне крупную прибыль, самодовольно провел ладонью по красной бороде раскосый купец.

- Иншаллах, за убытками только глупцы путешествуют, - сказал юркий купец, сверкнув лукавыми глазами. - Конечно, - добавил он, понизив голос, караван-сарай не место для успокоения, но если четверо будут спать, а остальные сторожить, то к утру мы все успеем отдохнуть и путь до следующего караван-сарая будет нам усладой.

При слове "успеем" купцы вновь ощутили страшную усталость, и хозяин засуетился:

- Да пребудет с вами аллах! Войдите в общую комнату и окажите внимание ужину, старательно приготовленному для поистине Хуссейном посланных гостей.

- Да поможет аллах нам, высокочтимый хозяин, оценить твои яства здесь, - отрезал желчный купец, пересчитывая сложенные в углу тюки.

- Слушаю и повинуюсь! Святой Аали подсказал мне усладить слух благочестивых купцов чудесными сказаниями, которыми вот уже четыре дня, как фимиамом, окуривает мою душу благочестивый шейх. Но завтра он со своим молчаливым слугою покидает мое убежище прохлады, и слезы отчаяния готовы пролиться из моих глаз.

- Встреча с шейхом - хорошее предзнаменование, - одобрительно мотнул головой грузный купец, - ибо шейх сказал: "Раб мой, воздай должное моему гостю!" И если, о купцы, вам будет угодно, я приглашу шейха разделить с нами обильную еду, дабы выявилась искренность и оживилась ночь.

- Неприлично приглашать одному, когда нас семеро, - ревниво произнес желчный купец.

- Кто из правоверных не восхитится твоей правотой, - подхватили остальные, - общее приглашение всегда приятнее гостю...

На широкой тахте, покрытой ковром и украшенной подушками и мутаками, в созерцательной неподвижности сидел, поджав под себя ноги, стройный шейх в богатой одежде, и кто бы мог узнать в нем Керима-каменщика? Чалма из белой шерсти, сложенная двенадцатью складками, по числу двенадцати имамов, потомков Аали, оттеняла мужественное смуглое лицо. Даже проницательные насмешливые глаза почему-то понравились купцам. Молодой шейх посмотрел снисходительно, задержав бег четок. Он важно погладил выхоленными пальцами черную шелковистую бороду и, блеснув выкрашенными шафраном ногтями, принял от своего скромного слуги хрустальный кальян, готовясь погрузиться в нирвану.

- О благочестивый шейх, - сказал юркий купец, молитвенно приложив руки к груди, - благословен аллах, пославший тебя на нашем пути! Не откажи разделить с нами вечернюю еду.

Шейх выдохнул ароматный голубой дым, подумал немного и произнес:

- Мудрость учит: в пути каждый правоверный должен запастись осторожностью. И сам я бодрствую, дабы сохранить свой хрустальный кальян. Но ваша благопристойность внушает доверие, и да будет наша встреча причиной всякого благополучия. Я, поклонник шейха Абу-Саида ибн Абул Хейра, да освятит аллах дух его, принимаю ваше приглашение.

Зажгли запасные светильники. Почетный гость восседал, обложенный расшитыми подушками, а купцы, расположившись вокруг низкого столика, усиленно его угощали.

Когда при помощи мяса козули и фиников был утолен первый голод, купцы нашли своевременным нарушить неприличное молчание и заговорили все сразу.

- По каким делам путешествуешь, благочестивый шейх? - спросил грузный купец, вытирая сальные пальцы о хрустящий лаваш.

- Благородные купцы, неизбежно мне сказать такое слово; мой отец, да живет вечно о нем память, оставил богатство, достаточное для всех моих желаний, и я странствую как жертва пытливости и любви к мудрости, ибо сказано: "Кто путешествует ради науки, тому аллах облегчает дорогу в рай".

- Благочестивый шейх, - восторженно сказал юркий купец, - не встретилось ли на твоем пути то, что достойно восхищения?

- Аллах благословил мой путь, и я видел и слышал многое, что может послужить поучением и усладой для правоверных. Да не будет сказано, что "Тысяча и одна ночь" Шахразады не породила и Тысячу вторую ночь любителя назиданий.

- Во имя Мохаммета, - воскликнули исфаханцы, - услади нашу еду Тысяча второй ночью!