Базалетский бой (Великий Моурави - 5)

Снова Носте бурлит, но не так, как бурлило оно в дни весеннего половодья, когда наступает возрождение земли, или в дни празднества засеянного поля, зацветшего сада, зазеленевшего виноградника. Нет! Полымем опалены каменные гнезда. Здесь негодование вытеснило иные чувства. Здесь в избытке угрозы, растущие с каждым мгновением. Так бывает с горным обвалом: низвергаются снега с адским шумом, увлекают за собой обломки скал, сметая на своем случайном пути леса и все, что препятствует их неукротимому движению.

Спешно прибывший Гогоришвили, отец Даутбека, нашел всех прадедов, "старых" дедов и "молодых" дедов на берегу Ностури, где вечно журчит серо-голубая вода, накатываясь на камни и придавая им форму дисков. На бревнах, образующих как бы три стороны квадрата, так тесно, что и мухе не втиснуться. Но при виде Гогоришвили все одновременно, вскочив, принялись наперебой уговаривать желанного гостя сесть рядом.

Боясь кого-либо обидеть, Гогоришвили нерешительно оглядывал друзей детства, столь близких ему, друзей юности, почтенных стариков и односельчан, возмужавших в годы его отсутствия.

Выручил дед Димитрия:

- Га-га-га! Го-го-го! Что кричите? Или забыли, куда следует сажать почетного гостя? - Бесцеремонно палкой оттеснив прадедов, дед Димитрия усадил друга посредине главного бревна. - Присядь, дорогой! Пока зарежут барашка, расскажи, как живешь? Здорова ли твоя благородная семья?

- Спасибо, дорогой, у меня, благодарение богу, все здоровы. Только одно огорчение - Носте шатается.

- Э, друг, не всегда то, что шатается, падает. Тебе кто сказал?

- Мествире в короткой бурке. Его прислал Арчил, смотритель царской конюшни.

- У нас он раньше был. Уже угощение приготовили для непрошеных гостей: на утреннюю еду - чтобы сдохли, на полуденную - чтобы околели!

Кругом пошел гогот. Таковы уж ностевцы: и в печали не оставляет их смех, и в веселье не ускользает от их внимания горе.

Поощренный прадед Матарса, сплюнув, выкрикнул:

- Мало будет, на вечернюю еду можем...

- Поэтому спешно и приехал, что боялся вашего буйства! - проговорил Гогоришвили. - Не время, дорогие, характер ностевский показывать. Могут воспользоваться и тоже угостят, чем не следует.

- Ты что, быть покорными нам советуешь? - удивился дед Димитрия и подскочил так, словно на поле битвы выставил щит и вскинул копье.

- Не будет покорности! Кто с Великим Моурави под одним небом прожил, тот не знает смирения! - Павле нахохлился, как орел.

- Я не о смирении говорю, дорогой Павле, а об умном способе сохранить если не богатство, то хоть замок в целости.

- Уже сохранили! - затрясся от смеха прадед Матарса, подмигнув друзьям. - Зайди, друг, в замок: долго не засидятся в нем незваные гости!

- Занозу им в спину! - от всей души пожелал дед Димитрия.

- Лучше ниже! - уточнил прадед Матарса.

Раскатистый хохот огласил берег реки. Нет, здесь никто не покорится!

- А со скотом как? - Гогоришвили подыскивал доводы умерить пыл воинствующих ностевцев.

- Со скотом? Тоже так, - усмехнулся муж Вардиси. - Половину в горах скрыли, как от врагов; многие стада к родителям "барсов" угнали. К тебе, дорогой Заур, тоже отправили, - наверно, другой тропой скакал, потому не встретил, - под общий гогот закончил седеющий зять Эрасти.

- Все же хоть немного рогатых оставили? - забеспокоился Гогоришвили.

- Почему не оставили? Как может дом без скота жить? Я себе взял трех хвостатых овец, стареющую корову и двух коз. Что делать, Саакадзе давно Носте покинул, кто раньше много имел, на здоровье скушал, а кто мало совсем бедным остался. Вот бабо Кетеван до последней курицы отправила к отцу Элизбара и такое целый день кричала: "Чтобы птиц, выкормленных при Георгии Саакадзе, поедали враги? Пусть я раньше ослепну!.." Тут все женщины ее одобрили. Сейчас чуточку жалеем, ни одной индюшки не сохранилось, чтобы тебя, дорогой гость, сациви накормить.

- Сациви тогда угостим, когда наш Георгий вернется и тупой шашкой, как гусей из огорода, выгонит непрошеных владельцев.

- К вам такое слово, - осторожно начал Гогоришвили. - Наш Георгий не только оружием побеждал, больше умом. Если ум тоже спрятали, как куриц, плохую услугу окажете Великому Моурави. Царские посланцы обрадуются и совсем непокорных уничтожат.

- Как уничтожат? Убьют? - изумился прадед Матарса.

- Почему убьют? Другое придумали: всех ностевцев по разным царским селениям раскидать. Подумайте, всю жизнь вместе были, а за непокорность друг может друга больше не встретить.

Безмолвие сковало берег, тяжелое, как ледяная глыба. Пожухли яркие переливы красок, придававшие только что горам, раке и долине очарование безоблачного дня, и тягучая серая муть, словно растворив голубоватые крутосклоны, застлала даль.