Базар житейской суеты. Часть 1

— Моя совсть всегда спокойна, бабушка Тинкеръ; покорно васъ благодарю. А вы лучше раскажите-ка мн; милая мистриссъ Тинкеръ, все, что вамъ извстно о сэр Питт Кроли и вдовствующей леди Кроли; это должно быть очень интересно.

— Много будете знать, миссъ, скоро состаретесь, отвчала Тинкеръ брюзгливымъ тономъ. Ночь даровалъ вамъ Господь Богъ для успокоепня усталыхъ костей, а не для пустой болтовии. Ложитесь, миссъ.

Ребекка представила энергическое возраженіе, но ужь не получила никакого отвта, потому-что старуха, оборотясь къ стн, захрапла во всю носовую завертку. Несмотря на совершеннйшее спокойствіе совсти, молодая двушка долго, очень долго не могла заснуть на этомъ новомъ мст. Она думала о завтрашнемъ дн, о новомъ мір, куда влечетъ ее судьба, и о вроятности на успхъ жизни среди новыхъ людей. Ночникъ дымился и трещалъ въ глиняной плошк; каминъ отражалъ гигантскую мрачную тнь на старые полусгнившіе узоры, вышитые, безъ сомннія, рукою покойной леди, и на два миніатюрные нортрета молодыхъ мужчинъ, изъ которыхъ одигъ былъ въ костюм оксфордского студента, а другой въ красгой солдатской куртк. Послдній сдлался для Ребекки предметомъ сонныхъ грезъ и мечтаній.

Ровно въ четыре часа, лишь только розовый свтъ озарилъ мрачныя зданія на Большой Гигантской улиц, старуха Тинкеръ воспрянула отъ глубокого сна, и, разбудивъ свою спящую подругу, приказала ей готовиться къ отъзду. Затмъ мистриссъ Тинкеръ отперла въ коридор огромную желзную дверь, при чемъ громкій стукъ пробудилъ со всхъ сторонъ усыпленное эхо, и побжала на Оксфордскую улицу нанять съ биржи походный экипажъ. Нтъ надобности прибавлять, что взятой извощикъ простоялъ здсь всю иочь, въ надежд, что какой-нибудь молодой запоздалый гуляка, при возвращеніи домой изъ трактира, потребуетъ его услугъ и наградитъ его съ щедростью пьяной руки.

И нтъ никакой надобности распространяться, что упомянутый извощикъ, если таковыя надежды дйствительно гомозились въ его душ, былъ жестоко обманутъ въ своихъ ожиданіяхъ, потому-что достойный баронетъ, которого довезъ онъ до Сити, не далъ ему ни одного пенни сверхъ положенной таксы. Напрасно бдный ванька хлопоталъ, шумлъ, бурлилъ и угрожалъ даже побросать въ канаву вещи миссъ Шарпъ, если не дадутъ ему на водку, сэръ Питтъ Кроли остался непоколебимъ, какъ гранитъ.

— Ничего, братъ, не сдлаешь, сказалъ ему одымъ изъ ямщиковъ конторы дилижансовъ, это, вдь, сэръ Питтъ Кроли.

— Такъ, Джой, такъ, любезный, отвчалъ баронетъ одобрительнымъ тономъ, съ меня ему нечего сорвать.

— Да, сударь, мы вс знаемъ, что съ васъ взятки-то гладки! сказалъ Джой, оскаливая зубы и укладывая чемоданъ баронета на кровлю дилижанса.

— Кондукторъ, взять для меня мсто внутри кареты.

— Слушаю, сэръ Питтъ, отвчалъ кондукторъ, притрогиваясь къ полямъ своей шляпы, и съ трудомъ скрывая внутреннюю досаду.

Дло въ томъ, что это мсто было общано молодому студенту изъ Кембриджа, отъ которого кондукторъ надялся получить дв лишнихъ кроны. Для миссъ Шарпъ тоже отвели мсто въ карет, насупротивъ сэра Питта Кроли.

Что жь теперь, благосклонный читатель? Описывать ли мн, какъ молодой джентльменъ изъ Кембриджа, кипвшій негодованіемъ противъ баронета и кондуктора, взгромоздился, наконецъ, съ своими фраками и шинелями, наверхъ дилижанса, и какъ потомъ онъ помирился съ своимъ положеніемъ, когда, вслдствіе непредвиденныхъ обстоятельствъ, перемстилась къ нему и миссъ Шарпъ, которую онъ поспшилъ закутать своею шинелью? Говорить ли, какъ услись на своихъ мстахъ толстый джентльменъ, страдавшій одышкой, и жирная вдовица съ красными, отвислыми щеками, объявившая, что ей никогда не приходилось терпть дорожныхъ безпокойствъ, и какъ потомъ дилижансъ помчался мимо биржи и Блого Медвдя въ Пиккадилли, постепенно оставивъ за собою Рыцарскій мостъ, Королевскіе сады, Терегемскіе луга, Брентфортъ, Багсготъ, и прочая, и прочая? Увы! нтъ теперь ни дилижансовъ; ни каретъ на огромныхъ протяженныхъ, искрещенныхъ и перерзанныхъ желзною дорогой! А давно ли?.. Сколько разъ даже писателъ этихъ страницъ катился по гладкому шоссе въ спокойныхъ экипажахъ и предавался сладостнымъ мечтамъ, разсуждая о сует мірской подъ звукъ колесъ, разбивавшихъ и растиравшихъ свжій щебень! Сладкія, незабвенныя воспоминанія! Куда теперь двались наши гладкія дороги, и съ ними веселыя приключенія на станціяхъ и въ трактирахъ? Гд теперь наши честные, красноносые извощики, съ которыми, бывало, летишь стрлой въ Тельси или Гринвичъ?.. Куда двался добрый старикъ Уэллеръ съ его трехъ-этажнымъ подбородкомъ? Живъ онъ или умеръ?.. Куда разбрелись буфетчики на придорожныхъ трактирахъ и содержатели постоялыхъ дворовъ, буфетчики и содержатели съ синими носами? Увы! все исчезло, все потонуло въ бездн вчности; и скоро человческое ухо не будетъ боле слышать звуковъ полночного рожка, и человческій глазъ не увидитъ боле шоссейныхъ заставъ съ ихъ живописными будочками, откуда, въ былыя времена, съ такимъ достоинствомъ и важностью, выходилъ философъ, презрвшій суету мірскую, отворять ворота для прозжавшого экимажа.