Базар житейской суеты. Часть 3

Мистриссъ Бекки не принадлежала къ числу женщинъ, разсчитывающихъ на большія пожертвованія со стороны своихъ ближнихъ, и она совершенно довольна была тмъ, что уже сдлалъ для нея Питтъ Кроли. Представитель джентльменской фамиліи торжественно призналъ ее своей родственницей: чего же больше для урожденной Бекки Шарпъ? Если Питтъ не удлилъ ей частицы земныхъ благъ, то еще не слдуетъ отчаяваться, онъ будетъ для нея полезенъ рано или поздно. Не получивъ отъ него денегъ, она пріобрла по крайней мр то, что, по своей цнности, равносильно деньгамъ: кредитъ. Старикъ Реггльсъ совершенно успокоился перспективой дружелюбнаго соединенія двухъ братьевъ, небольшой уплатой по его счету, и общаніемъ значительной суммы, которая, въ скоромъ вренени, будетъ для него ассигнована изъ запаснаго капитала. Миссъ Бриггсъ исправно получила свой рождественскій дивидендъ, и Бекки вручила ей эту крошечную сумму съ тою лучезарною радостію, какъ-будто въ хозяйственномъ ея казначейств хранились груды золота и серебра. Этого мало. Ребекка, по довренности, сказала своей компаньйонк, что она совтовалась съ сэромъ Питтомъ, какъ бы выгодне помстить куда-нибудь остальной капиталъ миссъ Бриггсъ. Оказалось по ея словамъ, что сэръ Питтъ, богатый и разсчетливый, какъ первйшій банкиръ въ мір, принялъ живйшее участіе въ судьб миссъ Бриггсъ, соединенной, съ незапамятныхъ временъ, тснйшими и благороднйшими узами съ его семействомъ. Передъ отъздомъ изъ Лондона, саръ Питтъ деликатно далъ замтить, чтобъ Бриггсъ держала подъ руками свой капиталъ, такъ, чтобъ при первомъ случа, открылась для нея возможность купить выгоднйшія акціи, которыя баронетъ имлъ для нея въ виду. Такъ говарила Ребекка, и бдная миссъ Бриггсъ не знала, чмъ и какъ выразить свою благодарность сэру Питту. Его вниманіе было тмъ великодушне, что оно совершилось неожиданно, и хотя до этой поры, простодушной женщин никогда не приходило въ голову вынимать своихъ денегъ изъ ломбарда, однакожь теперь она общалась немедленно послать за своимъ нотаріусомъ, и принять надежныя мры, чтобъ капиталъ, на всякой случай, всегда былъ подъ ея руками. И преисполненная чувствомъ безпредльной благодарности къ доброй Ребекк и великодушному своему благодтелю, Родону Кроли, миссъ Бриггсъ немедленно отправиласъ ка рынокъ и потратила большую часть своего полугодичнаго дивиденда на покупку чернаго бархатнаго платьица для малютки Родона, который, скажемъ мимоходомъ, уже слишкомъ выросъ изъ этой безхарактерной одежды, назначаемой безразлично для дтей обоихъ половъ; мальчикъ взрослый и высокій, онъ нуждался теперь въ панталонахъ и мужской куртк.

Это былъ прекрасный мальчикъ съ голубыми глазами и курчавыми русыми волосами, немного неуклюжій по походк и осанк своей, но великодушный и мягкосердечный. Онъ любилъ всхъ безъ исключениія, кто былъ добръ и ласковъ къ нему, любилъ своего пони и лорда Саутдауна, подарившаго ему эту лошадку (онъ краснлъ всякій разъ, когда приходшіось ему видть этого великодушнаго нобльмэна), любилъ грума, который ухаживалъ за пони, кухарку Молли, набивавшую на ночь его мозгъ фантастическими сказаніями о духахъ, и начинявшую его желудокъ сладкими лакомствами посл обда, любилъ компаньйонку Бриггсъ, надъ которой иногда подтрунивалъ изподтишка; но больше всхъ любилъ отца, который въ свою очередь питалъ необыкновенную привязанность къ малютк Род. Теперь, когда было ему около восьми лтъ, сердечныя наклонности его выяснились и опредлились. Прекрасное видніе блестящей мама, съ нкотораго времени, исчезло. Впродолженіе послднихъ двухъ лтъ Ребекка почти не говорила съ сыномъ. Она не любила его. У него были корь и коклюшъ. Онъ надолъ ей. Однажды онъ выбрался потихоньку изъ своихъ верхнихъ областей, и остановился на площадк передъ лстницей, привлеченный сюда звуками голоса своей матери, распвавшей новйшіе романсы лорду Стейну. Вдругъ дверь гостиной отворилась, и маленькій лазутчикъ, забывшійся подъ музыкальную мелодію, былъ открытъ.

Дв громкія пощечины служили юному Родону достойнымъ наказаніемъ за нескромное любопытство. Лордъ Стейнъ, свидтель этого безъискуственнаго обнаруженія характера мистриссъ Бекки, захохоталъ. Горемычный Родя, подавляемый душевною тоской, побжалъ на кухню искать утшенія въ обществ своихъ друзей.

— Вдь я не оттого, что больно, всхлипывалъ маленькій Родонъ, — только… только…

Слезы и рыданія заглушили недоконченную мысль. Было ясно, что сердце малютки обливалось кровью.

— Почему жь я не могу слушать, какъ она поетъ? Почему бы ей не сптъ что-нибудь и для меня? Вдь поетъ же она этому плшивому джентльмену съ большими клыками.

Эти и другія подобныя восклицанія поминутно вырывались изъ устъ огорченнаго малютки. Кухарка носмотрла на горничную, горничная взглянула на лакея, и великій инквизиціонный приговоръ кухоннаго комитета былъ въ эту минуту окончательно произнесенъ надъ мистриссъ Бекки.