Бажов

Трое писателей – И. Ликстанов, К. Боголюбов, Ф. Тарханеев – несут алые подушечки с прикреплёнными к ним наградами, которых был удостоен П. П. Бажов при жизни. Орден Ленина… Медаль „За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.“… Значок лауреата Сталинской премии… И вместе с наградами – два маленьких металлических флажка: значки депутата Верховного Совета Союза ССР.

Процессия сворачивает на главную магистраль Свердловска – улицу Ленина. Вся улица запружена народом. Десятки тысяч свердловчан пришли отдать свой последний долг Павлу Петровичу Бажову. ‹…›

Вот уже Ивановское кладбище… Ниже опускаются головы, громче кажется музыка, звенящая над скорбной притихшей площадью… ‹…›

В молчании, с обнажёнными головами стоят около гроба родственники, друзья, товарищи Павла Петровича. За широким кольцом венков, окруживших могилу, тесными рядами сомкнулись провожающие прах писателя. Радио разносит над кладбищем скорбные слова надгробных речей. ‹…›

Траурный митинг окончен. Последние минуты прощания… Под звуки траурного марша гроб медленно опускается в могилу. Над свежей могилой вырастает большой холм венков. А над венками возвышается временный памятник Павлу Петровичу Бажову. На одной стороне его – барельеф писателя, на другой – слова из бажовского сказа: „Работа – она штука долговекая. Человек умрет, а дело его останется“»[372].

Среди тех, кто стоял в почётном карауле у гроба писателя и шёл позднее в траурной процессии в сторону Ивановского кладбища, был и Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков, близкий друг Павла Петровича Бажова.

Из дневника Георгия Константиновича Жукова:

«10.12.50 г.

Сегодня провожали в последний путь Павла Петровича Бажова. От того момента, когда я узнал о его смерти из телеграммы, не мог в это поверить. И только встретив на вокзале его тело и встав в почётный караул у его гроба, я осознал всю горечь утраты старшего товарища. Мудрого и спокойного, который так часто выручал меня своим спокойствием и советами на сессиях в Верховном Совете, где мы с ним представляли Свердловскую область. Стоя у гроба, я вспоминал и наши посиделки у него в доме, и рассказы, уходящие за полночь, о войне и литературе. Жареных карасей в сметане. Вспомнил, как вместе принимали парады, стоя на трибуне. Вспомнил, и не смог сдержать своих слёз, которые так и катились по моим щекам».

В день прощания с Бажовым каждый, кто был свободен от работы или занятий, был в Уральской филармонии. Это стало действительно народным выражением любви и скорби по ушедшему писателю…

Внук Бажова Никита вспоминал: «Много людей, цветов. Я у кого-то чужого на руках в толпе. Меня несут. Я вижу дедушку. Мне говорят: „Поцелуй деда“. Я радостно обнимаю его и впервые вместо тепла и нежности натыкаюсь на холодный каменный лоб…»[373]

А народ всё шёл и шёл…

Писателя похоронили в южной части Ивановского кладбища на высоком холме, откуда открывался вид на Свердловск. Установили временный памятник с барельефом и датами жизни на нём и с большим трудом смогли разместить венки и цветы.

Вечером все собрались на поминки в доме 11 на улице Чапаева. Столы стояли во всех комнатах этого небольшого дома. Люди сменяли друг друга. Приходили всё новые и новые… «Валентина Александровна сидела на стульчике, ко всему безучастная. Ближе к шести часам приехал Георгий Константинович Жуков. По свидетельству Виктора Старикова, маршалу освободили место за столом. Он выпил поминальную рюмку, взял руку Валентины Александровны, почтительно поцеловал её и сказал:

– Понимаю ваше горе, Валентина Александровна. Но мужайтесь. У всякого свой час…»[374]

В Свердловске хроникёром прощания с Бажовым стал фотокорреспондент «Уральского рабочего» Иван Тюфяков, хорошо знавший и много снимавший писателя при жизни, который позднее, к столетию Павла Петровича, издал большой фотоальбом о нём, куда вошли и сделанные им фотографии в декабре 1950 года.

А Игорь Смирнов, отсняв на цветную пленку всё то, что ему было поручено, на следующий день выехал в Москву. Через пару дней снимки были отпечатаны и переданы Фадееву, а затем и в Кремль, где они пришлись не ко двору. Статью о прощании с Бажовым в журнале «Огонёк» было решено не публиковать.

Причина, к сожалению, не известна, можно лишь строить домыслы. Пожалуй, самым распространённым и вполне правдоподобным объяснением было то, что вождь, увидевший столь массовые проявления народной любви и скорби, посчитал масштаб не очень-то уместным для скромного уральского писателя.

В середине 1960-х годов четыре цветные фотографии из двадцати отснятых Игорем Смирновым в декабре 1950 года в Свердловске были присланы им Ивану Тюфякову, который позднее передал их в фонды Музея писателей Урала. Судьба же остальных снимков не известна…

В день похорон Павла Петровича Бажова свердловская поэтесса Белла Абрамовна Дижур написала такие стихи: