Бедная Лиза

Виктор не возражал: они могут спрашивать у Вальенте все, что хотят, он подождет. Нестор Васильевич склонился над аргентинцем, который по-прежнему лежал в беспамятстве на ковре, и стал хлестать его по щекам, надеясь привести в чувство. Кубинцу показалось, что он делал это чуть более жестоко, чем требовалось, однако этот суровый метод очень быстро дал свои результаты. Сеньор Алехандро застонал, потом открыл глаза и в недоумении уставился на склонившегося над ним Загорского.

– Простите, что нарушили ваши, вне всякого сомнения, сладкие грезы, – церемонно произнес действительный статский советник.

– Кто вы такие? Что вам от меня надо… – начал было хозяин дома, но, тут, видимо, память стала к нему возвращаться, и он кивнул: – ах, ну да, конечно…

Загорский молча взглянул на помощника. Ганцзалин весело оскалился и, схватив Вальенте за шиворот, поволок его через всю комнату, словно черт грешника. Бросил в ближайшее кресло и воздвигся над ним, как статуя пушкинского Командора, только в два раза ужаснее. Тем временем к креслу подошел действительный статский советник, вид у него был бесстрастный.

– Итак, – сказал он, – как уже говорилось, я знаю, что с момента, когда Джоконда была украдена, вы продали разным людям несколько ее копий, выдавая их за оригинал. Впрочем, ваши маленькие шалости меня не интересуют, я лишь хотел бы знать, где нам искать настоящую «Джоконду»?

Вальенте слабо улыбнулся и погрозил ему пальцем: значит, князь все-таки хочет купить картину?

– Это не ваше дело, чего именно я хочу, – сурово отвечал действительный статский советник. – Ваше дело – отвечать на вопросы. Я спрашиваю в последний раз: где находится «Джоконда»?

Вальенте молчал несколько секунд, потом криво усмехнулся. Разумеется, князь ждет от него честного ответа?

– Разумеется, – кивнул Нестор Васильевич.

– Я буду с вами абсолютно честен: я не знаю, где находится оригинал.

Загорский покачал головой: это ложь, он отлично знает, где «Джоконда» и сейчас он расскажет им это.

– Боже мой, да если бы я знал, где оригинал, стал бы я продавать копии?! – оскорбленно воскликнул сеньор Алехандро.

Еще как стал бы. Именно потому, что он знает, что оригинал недоступен – именно поэтому он и продает копии.

– Если бы я на самом деле знал, где оригинал, я бы все равно вам не сказал, – пробурчал Вальенте. – Потому что как только я вам скажу, вы, князь, сдадите меня в полицию, как сообщника похищения. А я в тюрьму не тороплюсь.

Загорский только плечами пожал на это. Как он уже говорил, сеньор Алехандро ни капли его не интересует, ему нужна одна лишь Джоконда. Более того, он клянется, что если Вальенте скажет ему, где искать картину, они с Ганцзалином немедленно избавят его от своего докучного общества.

Сеньор Вальенте откинулся на кресле и скрестил руки на груди, лицо его приняло презрительное выражение. Он не верит этой бесстыжей полицейской ищейке князю Барятинскому, и единственное, что он может сказать, так это то, что не скажет более ни единого слова!

Несколько секунд Загорский с легким удивлением разглядывал физиономию хозяина дома. Потом неожиданно кивнул.

– Как говорят у нас в России, на нет и суда нет, – проговорил он задумчиво. – Однако, боюсь, этим отказом вы подписываете себе смертный приговор.

Вальенте пренебрежительно улыбнулся. Господин Барятинский – страж порядка, он не сделает с ним ничего такого, что противоречит закону.

– Я, разумеется, не сделаю, – согласился Загорский, – но сеньор, стоящий за моей спиной, вполне на это способен.

Он отошел чуть в сторону и глазам Алехандро Гомеса Вальенте де ла Соты открылось бледное от гнева лицо Виктора Сайеса Мануэля Герреро. Разглядев это лицо и распознав знакомые черты, Вальенте и сам побледнел, как полотно.

– Что? – голос Аргентинца дрожал. – Что это значит? Откуда здесь этот безумец?!

Виктор сделал шаг к нему, придвинулся почти вплотную, черные глаза его прожигали Вальенте насквозь.

– Безумец – это ты, – проговорил он надтреснутым голосом. – Ты украл святыню народа таи́но, ты убил моего брата – и тем самым подписал себе смертный приговор. Молись, я убью тебя прямо сейчас.

Он протянул жилистую смуглую руку к Вальенте и медленно сжал пальцы у него на горле. Несчастный захрипел, слабо цепляясь пальцами за эту страшную руку – впрочем, кажется, хрипел он больше от ужаса, чем от недостатка воздуха.

– Не самый точный хват, – скептически заметил Ганцзалин, который внимательно наблюдал за этой сценой, на его взгляд, несколько мелодраматической. – Так он будет его долго душить. Надо было сразу сломать кадык или перервать солнечную артерию.

Действительный статский советник, однако, с ним не согласился. Если Виктор, как предлагает Ганцзалин, быстро убьет Вальенте, они ничего не узнают про Джоконду, не говоря уже о золотой богине. Нет-нет, убивать почтенного сеньора де ла Соту нужно как можно медленнее и как можно мучительнее.

Услышав эти чудовищные слова, словно нарочно сказанные по-английски, Вальенте снова захрипел и забился в руках Виктора.

– По-моему, клиент готов, – заметил помощник.