Бедная родственница

— Да будет тебе, Фрэнк. Всем ясно, что произошло что-то из ряда вон выходящее. И хватит ныть. Он всю дорогу стонал, ныл и жаловался, — сообщила она брату, — надоел ужасно. Все ему не нравилось. Кэб в ужасном состоянии, рессоры расшатались, сиденья жесткие, пыльно, душно, окна не открываются.

— Довольно, Гес! — вскричал Фрэнк.

— Я что-то упустила? — осведомилась она с невинным видом, — ты именно так и говорил.

Олридж хмыкнул.

— Хочешь сказать, я был не прав? — сощурился кузен, — все именно так и было. И сиденья жесткие, и душно. Просто отвратительно.

— Что ж, Фрэнк, если все тебе так не нравилось, зачем же ты в таком случае ехал? — спросил Бэзил.

— А что я должен был сделать? Ведь ты самым вопиющим образом угнал пролетку, бросив нас на произвол судьбы. Я не мог оставить Гес одну.

— Я была не одна, — уточнила девушка, — я была с Теодором.

— Это все равно. Он не член семьи. Это было бы неприлично.

— Зато ехать в экипаже с кузеном-нытиком очень прилично, — съязвила она.

— Вы закончили? — поинтересовался Бэзил, — все выяснили? Или так и будете стоять тут и спорить до Второго Пришествия?

— Кто бы это говорил, — фыркнул Фрэнк, — ты-то сам готов спорить вечно.

— А кто у нас тут образец для подражания? Факт, что не я.

— Вот именно.

— Так что же все-таки произошло? — задал вопрос Олридж, — как я понял, нечто серьезное, раз это заставило тебя бросить пролетку посреди дороги.

— Да, ты прав, — согласился друг, — очень серьезное.

— Что, что случилось? — спохватилась Гессия, хватая брата за рукав.

— Странно, что тебя интересует что-то еще, помимо твоих излюбленных скачек. Ну, ты выиграла?

— Когда это она выигрывала, — ответил за потерявшую дар речи Гессию ее кузен, — естественно, продулась в пух и прах. Ее фаворит пришел третьим. Даром, что зовут его Всех Побеждающий. Я бы назвал его немного иначе. Всех Надувающий.

Олридж, а за ним и Бэзил расхохотались, не обращая внимания на яростно сопевшую девушку.

— Фрэнк, ты сегодня в ударе, — провозгласил Бэзил, — ты уже съязвил целых два раза и все в один день.

Теперь злорадно захихикала Гессия. Фрэнк лишь покачал головой и отозвался:

— Это не родственники, а наказание Господне. На вашем фоне любая шутка будет выглядеть бледной, поскольку вы язвите постоянно.

— Тебе просто завидно, — сказала Гессия.

— О, разумеется, я просто умираю от зависти.

— Так что же в конце концов случилось? — спросила она, — Бэзил, хватит умалчивать. Думаешь, я не понимаю, зачем ты затеял эту свару? Лишь бы не говорить нам, в чем дело. Уж я тебя знаю.

— Извини, не я это начал, а Фрэнк.

— Фрэнк начал, а ты подхватил.

— Подхватила ты.

— Ну, хватит спорить, — произнес Теодор, — вы так до вечера не управитесь. Бэзил, что случилось?

— Случилась большая неприятность.

— О Господи! — ахнула Гессия, — но все в порядке? Никто не пострадал?

— Относительно.

— Что это значит, относительно? Прекрати говорить загадками, Бэзил. С Нормой все в порядке?

— Не прошло и года, как ты вспомнила о Норме.

— Ну, какой же ты..! Прекрати, Бэзил. С ней все в порядке?

Заметив, что брат колеблется, она решила нажать на него посильнее.

— Надеюсь, в этом не замешана тетя?

— Которая?

— У нас только одна тетя.

— А вот тут-то ты ошибаешься, Гес.

Вслед за Гессией на Бэзила уставился и Фрэнк, и даже Олридж, у которого было по меньшей мере четыре тети и двое дядей.

— Что ты имеешь в виду? — медленно спросил Фрэнк.

— Он имеет в виду, что у нас не одна тетя, — пояснила Гессия, — ну да, у нас их было две, но потом Элеонора умерла.

— Нет, она не умерла.

— Что за чушь! — воскликнул кузен, — что за глупые шутки! Всем прекрасно известно, что Элеонора умерла десять лет назад. Не принимаешь же ты во внимание выдумки кузины Нормы?

— Я сам видел ее, — злорадно отозвался Бэзил, — собственными глазами.

— Ты видел Элеонору? — прошептала Гессия.

— Полчаса назад на этой вот лестнице. И она была жива так, что живее и не бывает.

— Мамочка! — сестра всплеснула руками.

— Не может быть! — вторил ей Фрэнк.

Руками он, правда, не размахивал, но глаза у него стали размера на два больше. Бэзил хмыкнул.

— Но как же так? Ведь все говорили, что она умерла. Ее ведь похоронили. Бэзил! Как это возможно?

— Не спрашивай это у меня. Я при этом не был. Я говорю только о том, что видел.

В холле воцарилось молчание. Все не сводили глаз с Бэзила, который сперва приподнял брови, а потом отвернулся, начиная раздражаться. Наконец, он не выдержал:

— Ну, что вы на меня уставились? Так, словно это моих рук дело? Я сам до смерти удивился, когда ее увидел. Спрашивать нужно не меня.

— Тетю Сару? — уточнила Гессия, — кстати, где она?

— Не знаю и знать не хочу. Повела свою сдвинутую сестрицу отдыхать. Та, видите ли, очень устала носиться по дому с пистолетом в руке и таскать повсюду своего любимого сушеного графа.

— Что ты сказал? — пролепетал Фрэнк, — кого таскать? Ведь это выдумка!

Бэзил выразительно фыркнул.

— О Господи! Она ненормальная!

— А тетя Сара? Тетя Сара в своем уме? Ведь так?

— Ты догадлива, Гес. Точно. Она просто выгораживала свою больную сестрицу. Такова участь всех, кто имеет сестер. Увы.