Бедняга Смоллбон

— Он ходил на репетиции, — гордо сообщил Хейзелридж. — Но я выяснил, что это ещё не все. Один из его соседей, тоже поющий в этом хоре, всегда подвозил его на машине, потом поджидал и отвозил домой. Некий полковник Линкольн. Очень приличный человек и безупречный свидетель. Машину он всегда ставил на Нью Сквер, пока Коккерил запирал контору. Говорит, что Коккерил никогда не заставлял себя ждать больше пары минут.

— Этого вполне достаточно.

— И до того я был практически уверен, — продолжал Хейзелридж, — это только все подтвердило. Не раз я говорил, что главным моим кредо было то, что оба убийства совершило одно и то же лицо. Признаю, в свете того, что нам было известно, Коккерил вполне мог убить Смоллбона. Но ни в коем случае не мог проделать этого с мисс Читтеринг.

— Послушайте, мне только что пришло в голову, — заметил Боун. — Ведь привратник Мейсон не был с ним в конторе.

— Я знаю, что вы хотите сказать. Мне это тоже пришло в голову. Что Коккерил прекрасно мог придушить мисс Читтеринг, пока Мейсон возился снаружи с голубем. На следующий вечер я это проверил. У него было около четырех минут. Вполне возможно — с точки зрения детективной истории. Но кроме неправдоподобия был тут ещё один фактор, который его исключал. Я пошел проверять с Мейсоном, и тот был абсолютно уверен, что все окна в здании оставались темными. Над дверью в секретариат есть застекленное окошко, так что снаружи свет там был бы виден. Довод совершенно очевидный. Когда мисс Корнель ликвидировала мисс Читтеринг, она погасила свет и заперла дверь, рассчитывая, что труп найдут не сразу. Останься он там до утра, было бы гораздо труднее проверить все алиби.

— Да уж. Между прочим, как она попала в здание, что её при этом никто не видел?

— Я бы сказал, что она просто не уходила. Видимо, сидела где-нибудь в укромном месте и ждала, пока все стихнет.

— Как бесчеловечно, — вздохнул Боун. — И что за нервы!

— Чемпионат среди женщин по гольфу развивает не только сильные запястья, — заметил Хейзелридж.

III

— Милый, — сказала Анна Милдмэй, — помнишь ту ужасную ночь?

— Какую ночь? — Боб оторвался от работы и поднял голову. — А, тогда в Севеноксе — конечно.

— Думаешь, она мне дала какой-то наркотик?

— Не знаю, — протянул Боб. — Но на другой день похмелье у тебя было тяжелым.

— Но почему она это сделала?

— По-моему, — сказал Боб, — никаких наркотиков она тебе не давала. Все от двух бокалов чистого виски в сочетании с сильным волнением.

— А с чего это мне было волноваться? — холодно спросила Анна.

— При мысли, что ты выйдешь замуж за фермера, — заявил Боб.

В маленькой комнатке, из которой застекленные двери вели на нестриженный газон, спускавшийся к реке под серебристым заревом заката, опять стало тихо.

— Самое смешное, — опять заговорил Боб, — что я подался в фермеры, чтобы избавиться наконец от бумаг. — Он вытер испачканный чернилами палец о скатерть.

— Ничего, не расстраивайся, лучше пиши дальше, — сказала Анна. — Лучше пиши дальше: Продажа молока — стельные коровы — корма — 1950—1951 — проставь цифры, и я после обеда отнесу на почту.

IV

В тот день ближе к вечеру Боун пил чай в секретариате (теперь, когда он стал компаньоном, ему подавали его в чашечке с блюдцем) и наблюдал за мистером Крейном. Думал, что никому бы и в голову не пришло, что этот бодрый старик только что пережил весьма напряженные полгода. Его запас жизненных сил был потрясающ. Заплатив Фермерской лиге, он ещё сумел преодолеть их возражения против сохранения в тайне нелегальной ипотеки Абеля. Остаток денег Боуна с большим толком употребил на финансовое укрепление фирмы. Нанял трех новых сотрудников и охотно пользовался услугами Джона Коу, который тем временем умудрился сдать квалификационный экзамен. Взял на себя все расходы, связанные с защитой мисс Корнель. Успокоил бесчисленных напуганных клиентов. Нанял новую, ещё более хорошенькую и совершенно неопытную секретаршу. Но та оказалась послушной ученицей.

— У меня по-прежнему такое впечатление, — заметил мистер Крейн, — что какой-нибудь Шерлок Холмс расколол бы тот орешек куда раньше.

— Почему именно он? — спросил Боун.

— Это случай как раз по его части, — сказал мистер Крейн. — Я, конечно, не имею в виду самого Холмса, но просто по-настоящему мыслящего детектива. Я когда-то читал одну книжку — детективом в ней был тибетский Далай-Лама, в возрасте 138 лет, так тот просто гениально разрешал загадки только размышлением. И пришел к выводу, что убийца должен быть левшой. Пригласил поочередно всех подозреваемых и каждому предложил сигарету. Тот, кто взял её левой рукой, был убийцей.

Боун задумался.

— Боюсь, что в нашем случае так бы не вышло, — заметил он. — Тогда мы поймали бы невиновного.

— Но мне казалось, Хейзелридж говорил.

— Говорил, что судя по фотографиям, у убийцы левое запястье было сильнее правого. И только. Мисс Корнель не левша в том смысле, что чаще пользовалась бы левой рукой. Зато сержант Коккерил — левша.

— Ну да! И когда вы это заметили?

— На второй или третий день моего пребывания здесь, когда он зашел ко мне в кабинет.