Бедный Павел. Часть 2

— Да вот тут у нас и возникают две закавыки! Первое — горшки шибко бьются, а второе — наскучит скоро им «Летнее мясо», редкость она же не навсегда! — я заинтересовался. Пусть и косноязычно немного, но ведь дело говорит!

— Так, и что?

— Вот что я придумал. — Мясной достал из большого короба, что принёс с собой, обычный горшок, наподобие того, в которые паковались консервы. И как шваркнет его об стенку! Я аж подпрыгнул. А горшок как мячик отскочил от неё и не разбился.

— Ну, ты Семён Фёдорович и балаганщик! Напугал и удивил! Что, просто сказать не мог, что ли?

— Так виднее же! — он расслабился и, захватив моё внимание, стал говорить более связано.

— Ладно, что за горшок? Кто делал?

— Митрошка Мамутов — гончар он, из московских тоже, вот лепил горшки лепии и придумал. Только вот их нам много надо, вот я решил, что тут без заводика не обойтись! И везти проще. Глядишь, и в армию можно ставить!

— Молодец ты, Семён Фёдорович! Молодец! — тот нежно зарделся, как девушка, — И что, так вот все не бьются?

— Не, не все. Этот я специально подбирал — крепок дюже! — бесхитростно усмехнулся тот, — Обычно они просто прочные очень, но иногда бьются все же. Вот что для этого ещё придумал! — и вытащил из своего короба маленький деревянный ящичек.

— Так-так! — подбодрил я его.

— Целый привезти сложно вышло, вот я такую штуку маленькую сделал. Она вот, вроде решётки, не даёт горшкам друг о друга биться. А коли соломкой чуток проложить…

— В ящики паковать?

— Ага! Тут и заводик нужен, чтобы доску пилить.

— Так-так, дальше давай удивляй!

— Ага! Вот, подумал, что одну консерву делаем, а надо бы и ещё что. Так я повара нашёл, он у Строгановых служил, да по неуёмной страсти к питию места лишился. Он такие блюда делает, что точно расхватают!

— Ха-ха-ха! Удивил и порадовал! Всё?

— Так мало, что ли? И то ж, считай, три завода новых ставить! — похоже, я нашёл себе дельца от Бога. Столько придумал всего и всё для дела. Что-то сам изобрел, а что-то углядел и оценил. Так что я его идеи принял, и денег распорядился выдать на его проекты. И новый предложил — горшки разукрашивать, чтобы всякий сразу мог понять, какое у его банки содержимое. Он загорелся. Торговец, однако! Чую, скоро у меня проблема снабжения армии нормальной провизией решиться!

⁂ ⁂ ⁂

Теплова же пришлось с поста главы канцелярии Правящих Особ снимать — устал он, да и душа другого просила. Он по собственной инициативе стал заниматься лесным хозяйством. Сначала это было для него отдушиной в веренице государственных проблем, решение которых было возложено на него. А теперь именно деревья стали для Григория Николаевича главной заботой, ради которых он отодвигал даже свою голубую мечту — стать новым Юстинианом, и создать кодекс законов Российских.

Он действительно устал, почти смертельно, если потерял нить управления и уже даже думать нормально не мог. Что же, Адам Васильевич Олсуфьев, который руководил Императорским приказом, пока неплохо справлялся с текущим управлением хозяйством, открытым оставался только вопросы о новых предприятиях и расширении старых, ну и подборе для них персонала. Частично проблему закрывал Иван Эйлер, хорошо себя зарекомендовавший в промышленных кругах, но таких связей и опыта, как у Теплова не было ни у кого.

Так что я взял с Григория Николаевича слово оставаться моим консультантом по данному вопросу и спокойно перепоручил ему руководство Лесной палатой, где он мог предаваться любимому делу и приносить пользу государству. Однако я попросил его, перед переходом на столь желанную ему должность, завершить одно чрезвычайно важное дело, за которое пока никто другой в реальности даже взяться не мог.

Я попросил его отправиться на Урал, где явно царило беззаконие и даже безумие, и справиться в таких условиях мог только искушённый в интригах, деловых отношениях и психологии человек, которым он, без сомнения, являлся. Теплов не стал упираться и изъявил готовность отправится туда.

Вообще, проблема с кадрами была одной из основных. И если с управленцами она пока худо-бедно решалась, то с учёными и исследователями дело было худо — мало у нас их было. Да ещё и направление работы наши исследователи выбирали совсем не те, что требовались. Вот недавно, пришлось заставить Кирилла Лаксмана прекратить свои путешествия и исследования дикой природы и заняться химией. Изучать живой мир и открывать новые растения и животных сейчас в мире науки было так же престижно, как и открывать новые вещества и химические реакции, а насколько интереснее путешествовать, чем сидеть в лаборатории и дышать ядовитыми испарениями…